Джон Ридли - Путь к славе, или Разговоры с Манном

Потом, у меня дома, мы похоронили всю мою ложь, предавшись сексу. Мы похоронили все дни нашей разлуки и всю нашу непохожесть, потратив долгие часы на то, чтобы заново изучить друг друга. И вот что мы обнаружили: время и расстояние не смогли погасить нашу любовь.

Позже, лежа в постели в темноте, крепко сжимая в объятиях Тамми, пока самого меня сжимало чувство вины, я нашел опору в словах Лилии: в том, что я не женюсь на Тамми, нет ничего неправильного. Но та ложь, которой я жил, была очень хороша.

Все было почти как прежде, четырьмя годами раньше. Я снова оказался на клубной сцене в Виллидже, только на этот раз я выступал с номерами, подготовленными для появления в шоу Фрэн. Спертый воздух, прокуренный тесный зал, плотная и потная людская толпа. Публика — на расстоянии вытянутой руки от меня. До моих ушей долетает смех Тамми: он слышнее всех. Мои номера: компактные и смешные. Отличная программа — и не я один такого мнения.

— Отличная программа, Джеки. — Ко мне приближался какой-то мужчина с широкой улыбкой и вытянутой рукой. — Чет Розен, — напомнил он мне свое имя. — «Уильям Моррис». Я слышал, вы тут выступаете, вот и решил зайти.

Я поздоровался с ним, сказал, что приятно снова увидеться, и представил его Тамми.

— Тамми Террелл. Конечно. Вы из «Мотауна». Хорошее местечко! Этот Берри Горди — шустрый малый. Он далеко пойдет.

Он знал Тамми. Я был поражен.

Мне:

— Слышал, вы выступаете в «Шоу Фрэн Кларк».

— На следующей неделе.

— Она ваш старый друг, да?

— Ну да. Да.

— У вас с ней один и тот же агент? Сид…

— Киндлер.

Чет изобразил недоумение:

— Не понимаю, почему понадобилось столько времени? — Он как бы не обращался ко мне лично, а просто говорил вслух. — У вас один и тот же агент, тогда я не понимаю, почему столько времени понадобилось, чтобы пробить вам это шоу? По-моему, тут кто-то зазевался за рулем…

Прежде чем я успел придумать, что на это ответить, Чет уже несся дальше:

— Да, я слышал, вы сногсшибательно выступали в Лас-Вегасе.

— Сногсшибательно? Большинство зрителей даже внимания на меня не обратили, а многие вообще не знали, кто я такой. Я все равно что вице-президентом побывал.

— Вам выказали больше уважения, чем обычно выказывают большинству комиков. То же и здесь. — Он указал большим пальцем на сцену за нами. — Перед вами открываются хорошие возможности, Джеки. Надеюсь, вы воспользуетесь ими к своей выгоде. А что вам раздобыл Сид?

— …Я выступлю в шоу Фрэн.

— А еще?

Еще…

Певица на сцене пела что-то из Коула Портера [47] Портер Коул Альберт (1893–1964) — композитор и автор текстов мюзиклов, ставших классикой бродвейского театра, а также сотен популярных песенок. , а я так и молчал, не зная, что сказать.

— Ну хорошо, Джеки, желаю вам удачно выступить в шоу. Уверен, все пройдет на ура. Мисс Террелл.

Уже собравшись уходить, Чет вдруг остановился:

— Надеюсь, вы не обидитесь на меня, если я скажу, что вы вдвоем прекрасно смотритесь. — И он ушел.

— Вот человек, — заметила Тамми, — который умеет находить правильные слова.

Это было правдой. К тому же он умел произносить слова так, что они прочно заседали в памяти.

— В шоу Фрэн хорошо то, что там все время руководство вертится. Ребята с Си-би-эс. Выступишь классно — об этом заговорят. Потом тебе это обязательно зачтется.

Сид врал мне. Я зашел к нему для ободряющей беседы перед шоу Фрэн; и вот я сидел и слушал его вранье. Нет, Сид врал мне не словами. Да, конечно, на передаче будет присутствовать руководство Си-би-эс, и, конечно, если я успешно выступлю перед ними, это только поможет мне приблизиться к Салливану. Все это было правдой. Сид обманывал меня в другом: у него изо рта пахло мятными пастилками, которые должны были замаскировать запах от принятого спиртного, а за нарочитой точностью и аккуратностью движений скрывалась лишь неуверенность и неуклюжесть. Он тщательно рассчитывал каждое свое действие, а потом медленно выполнял его: например, с очень сосредоточенным видом поднимал ручку со стола, так, чтобы не сшибить при этом лампу. Словом, он изо всех сил старался выглядеть трезвым: в этом-то и состояло его вранье. Кого он надеялся одурачить: это меня-то, столько лет из первых рядов наблюдавшего пьяные представления папаши, хоть тот никогда и не щадил моих чувств и не пытался скрыть, что нализался.

— Я не вешаю тебе лапшу на уши, нет, я просто хочу, чтобы ты знал… это не Салливан, но мы к нему подбираемся.