Георгий Эсаул - Рабочий

Но очкастые профессора испортили Лёхе настроение и Джоконду, когда по радио объявили, что существует версия, будто Джоконда — мужик, одетый бабой.

Профессора могли и соврать ради репутации и исто-рической полемики, но неприятный осадок в душе Лёхи остался, словно на дне океана радиоактивные отходы.

Мужик Джоконда, или женщина — теперь не важно, как и не важна судьба нарисованных женщин.

Лёха дальше оценивал нарисованную женщину, от-метил, что ноги у неё длинные, и это хорошо, а бедра кру-тые — тоже полезно для глаз мужчины и здоровья женщи-ны.

Лобок густо заштрихован — от души, пацан не пожа-лел чернил, возможно, что ручку украл у председателя со-брания.

Да, лобок нарисованной женщины не подкачал, вид-но, что пацан, хоть и неумеха в рисовании, но душу вло-жил, сгорел за рисунком.

Лицо нарисованное — схематичное, волосы длинные, и в длине волос Лёха тоже нашел художество и положи-тельное — так Мцыри в горах находит стихи Лермонтова к Гончаровой.

Нарисованная женщина смотрится в целом неплохо, патриотично, даже вызывает некоторое шевеление в мозгу, но что-то (кроме нудного голоса Сергея Никифоровича) тревожило Лёху, будто расческой водили по зубам.

Он испытывал дискомфорт, сердце грызла тоска, и щеки краснели за художника, словно Лёха заплатил ему за работу.

Лёха внимательно осмотрел рисунок и вздохнул с облегчением, будто план перевыполнил.

Рука художника дрогнула, и он нарисовал неровную талию — с одной стороны меньше, с другой — больше, буд-то срисовывал с натуры сколиозную инвалидку.

Никакой натуры на заводе нет, потому что завод, а тем более — актовый зал — серьезно, не хихоньки-хаханьки с голыми девками.

Художник рисовал либо по памяти, либо создавал абстрактный образ женщины.

Лёха не пожурил художника, и перевел взгляд на другую нарисованную женщину — на коленях, как собака.

Здесь художник не старался, возможно, что он — тот, кто нарисовал женщину с перекошенной, как Пизанская башня, талией.

Лёха видел Пизанскую башню на картинах, но она не произвела большого впечатления — напильник и то интереснее, чем башня, что падает.

Нет в Италии больше интересных мест, поэтому по-казывают падающее здание, похожее на водокачку.

Женщина на картинке стояла в позе собаки, груди её опять же безобразно свисали почти до пола, а лицо похоже на морду гиены.

Лёха присмотрелся — чернила те же, что и на нарисо-ванной с перекошенной талией, а это значит — один ху-дожник безобразник, передвижник и ухудшатель женщин.

Если взялся за рисование обнаженной женщины, то не уродуй её, без художников достаточно уродок на ули-цах.

Лёха послюнявил палец, провел по картинке, но слюна и палец рабочего человека не сотрут вековые чернила Советской шариковой ручки — искусство, пусть даже корявое — бессмертно.

«Может быть, другая картинка порадует новизной, свежестью и мастерством исполнителя?

Если я с утра до вечера даю стране план, то почему парни после работы на профсоюзном собрании не помога-ют мне, не дают план по нарисованным голым женщинам?

У меня нет таланта к рисованию голых женщин, по-этому я не рисую, но рассказываю так, что парни хохочут, будто им водку подожгли».

Другая картинка — русалка — обрадовала Лёху, словно новую спецовку получил.

Возможно, что русалку изображал бывший балтиец, хотя и не мастер рисования, но за три года службы на фло-те рука уверенно изображала русалок — даже Пикассо от-дыхает.

Рыбий хвост с тонко прорисованной чешуей красиво изгибался — так изгибается человек-змея на арене цирка на Ленинских Горах.

Спереди, под пупком русалки, небольшое темное — так художник наметил половой орган русалки, но без пош-лости нарисовал, а с любовью к животным и русалкам.

Груди русалки умеренно большие, но не безобраз-ные, не карикатурные.

Лёха мысленно осудил карикатуристов, которые хотя и хорошо рисуют, но в комиксах для смеха украшают женщин пивными бочками вместо грудей.

Волосы у русалки длинные, и это правильно, потому что не видел еще Лёха русалок с короткими волосами.

Короткие волосы — позор женщины, а русалку с ко-роткими волосами подводный царь задушил бы мощными руками, а затем проткнул бы трезубцем.

Личико у русалки миленькое, круглое, как у смазли-вых учетчиц, но никак не удлиненное, не киношное.

На правом плече русалки художник изобразил якорь, небольшой, но проработанный до малейшей черточки, словно русалка — не главная в картине, а она — фон для яко-ря.