Юрий Покальчук - И сейчас, и всегда

— Вот-вот, — неожиданно прервал его Чеслав. — Еще неизвестно, кто кого дотащил домой.

— Да мы живем рядом, — улыбнулся Михайло. — Какая разница. Выбрались, и то хорошо...

Им по девятнадцать лет. Одногодки Пако и Антуана. Андрий среди них самый старший.

Вольский успел выхватить револьвер, но они мигом скрутили ему руки, забив в рот заранее подготовленный кляп. Еще несколько минут, и тело предателя лежало на тротуаре напротив ратуши.

Быстро разошлись в разные стороны. По домам. А наутро в подвале появилась встревоженная Мадлен:

— Быстро собирайтесь. В городе идет повальный обыск. В первую очередь хватают всех подозрительных. Антуан был в Испании, значит, не исключено, что заглянут и сюда. Все вещи наверх. На нары, где спите, мешки с картошкой. Чтобы жилым духом здесь и не пахло. Оба перейдете на несколько, дней на разные квартиры. Женевьева вас отведет. Если все обойдется, через три-четыре дня вернетесь к Антуану.

Андрий шел с Женевьевой по улице, подняв воротник куртки, время от времени посматривая на симпатичную спутницу, которая непринужденно держала его под руку.

Вот она какая, судьба моего Пако, думал Андрий...

Она что-то говорила, Андрий отвечал, но все время чувствовалось, девушка живет только тем, кто остался сейчас в подвале, ожидая ее. Она просто наполнена Пако й смотрит на меня только как на его эхо, подумал он, только как на его отблеск. Ему было и грустно, и хорошо от этого. О Пако ни слова, словно эта тема — табу, хотя Андрий понимал: Женевьева прекрасно знает, что ему известно все.

Какое-то время они двигались молча, и шел меж ними бессловесный диалог.

Он мой, казалось, говорила Женевьева, он мой.

Конечно, говорил Андрий, конечно, твой, но ведь и мой тоже. И потом, он так давно со мной, так долго, что уже не может не принадлежать мне.

Пусть так, но это было давно, все это уже прошло, а сейчас все другое, сейчас наша жизнь, наше время, и потому сегодня он мой и я его.

Что можно сказать на это, текли мысли Андрия, что можно сказать в ответ на такое чувство, на юную любовь, которая только что расцвела и для которой нет границ, нет войны, нет никаких барьеров, а есть только одно, самое высокое человеческое право — любить того, кого любишь.

— Берегитесь, Женевьева, — неожиданно для себя вырвалось у него, — берегитесь. И ты, и Пако. Очень прошу тебя, будь внимательна. Пако невыдержанный. Побереги его и себя.

Вот теперь она посмотрела на него совсем по-другому, теперь в ее горячих глазах засветились огоньки благодарности и понимания.

— Обязательно! Я буду очень внимательной, все будет в порядке!

Она словно хотела сказать что-то еще, но они уже пришли, стояли перед домом; хозяин, ожидавший их, заранее приоткрыл дверь.

— Добрый день, заходите, пожалуйста!

Женевьева легонько улыбнулась ему на прощание и заспешила назад, каблучки ее звонко цокали на улице, когда Андрий шел в дом, здороваясь с хозяином, в ушах еще звучал этот отдалявшийся цокот.

Через четыре дня вечером пришел Антуан и забрал Андрия к себе. Обыск был, но беглый, ничего не заметили, значит, опасность миновала, но руководство подполья считает целесообразным всю группу Андре переправить в партизанский отряд, который уже начал действовать. Так что готовьтесь. Скоро будет приказ.

— Пако уже у нас, — будто предупреждая вопрос, сказал Антуан. — Я думал, они заберут тебя еще вчера, но как-то замешкались...

Волна подозрения, обиды захлестнула Андрия. Значит, Пако вернулся еще вчера. А его придержали там. Чтобы не мешал.

Пако не оказалось в подвале, когда Андрий вошел и огляделся, сразу же обратив внимание на дощатые нары, их с Пако постель. Теперь она была старательно застелена умелой женской рукой, отметил Андрий про себя. Значит, он здесь лишний? Как ни верти, а это, к сожалению, так. Обида бередила душу, он никак не мог с ней справиться.

Пришел Пако и радостно бросился к Андрию:

— Ну как ты? Все в порядке?

— Да. А у тебя?

— И у меня. А в чем дело?

— Да вот новость — через несколько дней мы переходим в партизанский отряд.

— То есть как? Через несколько дней? — лицо Пако побледнело, вытянулось.

— Ты не рад? Мы ведь так давно рвались туда.

— Рад, конечно. Но ты же знаешь, Андрий...

— Я знаю. Знаю и то, что мог быть здесь вчера, но вы решили иначе. Ты и она. Разве не так?

Пако молчал, только хмуро взглянул на Андрия, потом лег на нары и повернулся лицом к стене.

Он вышел к вечеру, но быстро вернулся, молча улегся и смотрел в потолок, потом слушали радио. События на фронтах в Советском Союзе радовали все больше. Началось освобождение Украины, прорвана блокада Ленинграда, освобожден весь Северный Кавказ.