Стивен Фрай - Теннисные мячики небес

Нед кивнул, ладонью стирая с лица белые усы.

— Хорошо. Но для того, чтобы помешать первому попавшемуся старому придурку позвонить и оставить ложное предупреждение или просто взять все на себя шутки ради, между нами, правительством, и ними, bona fide [39] Честными (лат) террористами, заключено более или менее работающее соглашение. Звоня в полицию или в газету, заложивший бомбу человек произносит кодовую фразу, доказывающую, что он действительно самый что ни на есть террорист. Ты за мной успеваешь?

— Да.

— Отлично. Так вот, самая последняя кодовая фраза, которой временная Ирландская республиканская армия пользуется, предупреждая о заложенной бомбе, — и фраза эта установлена всего несколько дней назад — состоит из трижды повторенного слова «внутри».

— Но…

— Так что теперь ты, возможно, понимаешь, почему сержант уголовной полиции Флойд, да хранит его Бог, малость разволновался, обнаружив этот листок в кармане твоей куртки. И вероятно, ты сможешь понять, почему он позвонил в мою контору и почему я прошу тебя рассказать мне, как листок оказался у тебя. Тот, кто тебе его дал, был террористом ИРА, Нед. То есть человеком самого дурного толка. Из тех, чьи представления о политическом протесте сводятся к отрыванию рук и ног у маленьких детей. Так что какую бы клятву он с тебя ни взял, она решительно ничего не значит. Поэтому назови мне его имя.

— Падди Леклер, — сказал Нед. — Его звали Падди Леклер. Он был инструктором по парусному спорту. Мы шли по морю, и ему вдруг стало очень плохо. Он дал мне конверт перед самой смертью.

— Ну вот, видишь. Ты и назвал его, — сказал Оливер, похлопав Неда по спине. — Не так уж было и трудно, правда?

— Я не… Я и понятия ни о чем не имел. Понимаете, он же работал в школе, ну и так далее. Если бы я хоть на минуту…

— Конечно, малыш, конечно.

— Вы думаете, это как-то связано с моим отцом?

— Твоим отцом? С какой стати… а, так ты, выходит, из этих Маддстоунов? Родственник сэра Чарльза? Он кем же тебе приходится, дедом?

— Отцом, — словно оправдываясь, ответил Нед. — Я… я поздний ребенок.

— Во второй мой год в Сент-Марке я жил во Дворе Маддстоуна, — сказал Оливер. — И из окна моей комнаты открывался прекрасный вид на огромную каменную статую Джона Маддстоуна, основателя колледжа. Ты на него совсем не похож. Знаешь, в «восьмую неделю» [40] Неделя празднования окончания учебного года в Оксфорде мы его красили в синюю краску. Так, так. Да, думаю, твой друг Падди Леклер здорово веселился, отдавая тебе это письмо. Такого рода фокусы очень нравятся типам вроде него.

— Он не был моим другом, — вспыхнул Нед. — Просто школьным инструктором.

— Извини.

Нед снова взглянул на листок:

— Выходит, это люди, которых ИРА собирается убить?

— На первый взгляд выглядит именно так, — согласился Оливер. — Однако выглядеть и быть — не всегда одно и то же.

Нед еще раз прошелся по списку имен.

— Не понимаю, что еще это может значить, — сказал он. — Тут одни политики, генералы и так далее, верно?

— Ну, может быть, нам хотят внушить, что эти люди намечены в жертвы. Возможно, твой друг Леклер был уверен, что ты из любопытства вскроешь письмо, заподозришь неладное и покажешь его отцу. Не исключено, что вся идея сводится к тому, чтобы мы засуетились, потратили попусту уйму времени и сил на охрану этих людей, между тем как настоящая жертва — кто-то совсем другой. А может быть, конверт был заражен каким-нибудь смертоносным вирусом и весь план сводился к тому, что ты заразишь отца, а он, в свой черед, — весь кабинет министров. Не исключено, что Леклер оттого-то и умер — по причине неосторожного обращения с микробами.

— О господи! Но…

— Много есть всяких «может быть». Может быть, они подбросили тебе марихуану и стукнули в полицию, чтобы выманить меня и проследить до этого дома. Может быть, они сейчас сидят неподалеку в фургоне, нацелив миномет на эту самую комнату. Таких возможностей тысячи и тысячи. Кто знает? Всякого рода «может быть» столько же, сколько секунд в столетии. Но одно могу тебе сказать наверняка, — продолжал Оливер, усаживаясь напротив Неда. — Мы так ничего и не узнаем, пока ты не расскажешь мне все от начала и до конца. Надеюсь, ты с этим согласен?

— Конечно. Абсолютно.

— Хорошо. Я был с тобой совершенно откровенен, отплати мне тем же. Расскажи все, что знаешь, и ты даже глазом моргнуть не успеешь, как мистер Гейн отвезет нас обратно в Лондон. Обещаю, ты вернешься домой, в лоно семьи, еще до десятичасовых «Новостей». Полагаю, против магнитофона ты возражать не станешь?