Леонид Габышев - Из зоны в зону

— А как же. И мать хорошо знала. Она часто у нас ночевала. Дом-то у нее никто не ремонтировал, как пойдет дождь, так полно воды. Мой муж ей крышу чинил.

Коля прочитал стихотворение Сергея, посвященное матери, и женщина вздохнула. Помолчав, прочитал «До свиданья, друг мой, до свиданья», и женщина сказала:

— Мать мне не раз говорила, что не удавился Сергей, а убили его и подвесили.

— Как!?! — Он подскочил.

— А так, не накладывал на себя руки, и только.

— Кто ж его убил?

Женщина помолчала.

— Знает тот, кто убил.

Новость его ошеломила.

— В Константиново остались люди, знавшие Есенина?

— Остались, — ответила женщина. — Вон, два брата Игнатовы.

И Коля пошел по Константиново. Родион показал только что срубленный дом старшего брата Игнатова. На лавочке сидел старик, дед Дорофей, и он взял его в оборот.

— Да плохо я помню. Уж все забыл, — мямлил беззубый и полуслепой дед, держа между колен сучковатую палку.

— Ну хоть что-нибудь, да вспомните, — не унимался Коля.

— Мало он жил в Константиново. Приезжал иногда. Раз на переправе я вместе с ним был. Он выпимши с девкой приехал (…) Друзьями-то мы не были.

— А кто из вас старше?

— Я, года на два.

— А помните, каким он в детстве был?

— Отчаянным. Как-то играли мы, а бита попала ему в лоб, и он кинулся драться. Мы оттащили его, он похорохорился и играли дальше.

— Дед Дорофей, а Есенин задавился, или вначале его убили, а потом подвесили?

— Мать Сергея говорила, что поначалу убили, а потом подвесили.

— Дед Дорофей, еще, еще что-нибудь расскажите!

— Иди в ресторан, там мой младший брат, Ермил, швейцаром работает. Много тебе расскажет.

Дед Ермил любил выпить, и сейчас, распоясавшись, кричал в ресторане, и Петрову это понравилось: деревянный, резной, сказочный ресторан и крики из открытых окон. Это ли не отголоски Руси кабацкой! Коле так захотелось выпить с дедом Ермилом водки и пива из деревянных кружек, но у него нет денег.

В тесном фойе клуба девчата и парни танцевали под радиолу, но Колю потянуло к ресторану. Подышать на вольный воздух вышел и дед Ермил. Он держал себя орлом, но согласился рассказать о Есенине в ресторане: для одного слушателя язык чесать не хотел.

В клубе кончились танцы, и молодежь пошла на берег Оки. Коля примкнул к стайке девчат и стал читать стихи.

Поздно ночью пошел на ночлег к Родиону. Двери не заперты, и лег на кровать, накинув на себя рваное одеяло.

Проснулся от пения петухов. Позавтракали. Родион пошел на работу, а Петров к дому сестер Есениных. Хотелось встретиться со старшей, младшая лежала в Рязани в больнице.

Напротив дома водоразборная колонка, и он, нагнувшись, стал пить, посматривая на окна, и холодная вода попадала за ворот рубашки. Распахнулось окно, и женщина в сиреневом платье стала протирать стекла. Приблизился к палисаднику. В этой половине дома живет старшая сестра поэта, Екатерина Александровна.

— Здравствуйте, — он поглядел на женщину лет сорока, — она протирала стекла. — Скажите, пожалуйста, могу ли я увидеть Екатерину Александровну? — Женщина медлила с ответом, и Коля продолжал. — Я режиссер театра, из Волгограда, мне бы очень хотелось поговорить.

Женщина перестала протирать стекла.

— Екатерина Александровна отдыхает. Приходите часа через два.

Радостный спустился по крутому берегу к Оке и, раздевшись, плюхнулся в воду.

Его встретила женщина в сиреневом платье и через просторную кухню и комнату провела в горенку. Обстановка небогатая. Дом рубленый и между бревен торчит мох.

На кровати под простым одеялом полулежала сестра Есенина и играла с внуками в пьяницу.

— Здравствуйте, Екатерина Александровна, — улыбнулся Коля.

— Здравствуйте, — посмотрев на него, ответила старенькая, сухощавая, седая старушка. — Так, — обратилась она к внучатам, собирая колоду карт, — хватит, идите на улицу.

Внуки упрашивали бабушку доиграть кон. Им так хотелось выяснить, кто на этот раз останется пьяницей. Но Екатерина Александровна сунула колоду под подушку.

— Все, дайте с дядей поговорить.

Внуки посмотрели на дядю и нехотя вышли из горенки.

— Садитесь, — сестра поэта кивнула на стул.

Коля рассказал, вернее наврал о себе: год работает режиссером в одном из Дворцов культуры Волгограда. Не наврать нельзя: представился режиссером — будь им.

— Что окончили?

— Куйбышевский институт культуры, — не задумываясь, выпалил он, а в куйбышевском институте культуры не было ни одного выпуска. Институт новый. В него он тоже мечтал поступать.