Кирилл Гольцов - Остановка последнего вагона

— Вы давно летали на самолёте? — спросила меня стоящая правее Лена, с беспокойством оглядываясь.

— Ещё в детстве. Признаться, сейчас немного нервничаю.

— Да, а у меня вообще душа в пятки уходит. А вот Маша, похоже, совсем струхнула.

Я посмотрел на подругу, которая повернулась к нам спиной, но, судя по поникшим плечам, чувствовала себя всё так же не лучшим образом. Хотя, скорее всего, это было связано исключительно с её дядей и тенями, а не переживаниями по поводу полёта. Тем не менее, я почувствовал себя неприятно от того, что фактически не перемолвился с ней ни словом, не поддержал или что-то в таком роде, как-то с удовольствием окунувшись в общество незнакомых мне людей. Мне захотелось, как усядемся в самолёт, поговорить с Машей по душам, как-то приободрить и успокоить, ещё не зная, что полетят на Сицилию лишь четверо из нас. Что-то такое, правда, чувствовалось глубоко внутри, с чем, возможно, и было связано наше отторжение, пусть инициатором этого и была сама девушка.

— Думаю, всё-таки как-нибудь долетим. Вон и с детьми люди впереди стоят. Знаешь, говорят, что Бог был бы последним дураком, если позволил чему-нибудь случиться там, где столько малышей, — с надеждой глядя на меня, произнесла Лена и опять схватила меня за руку.

— Да, наверное, — кивнул я, а сам подумал, что вряд ли здесь есть какая-то взаимосвязь, однако за неимением других и в такой аргумент очень даже хочется верить, пусть он постоянно и опровергается в тех же художественных фильмах. — Эй, ты куда?

Маша решительно зашагала куда-то влево, даже не обернувшись.

— Погоди. Ты слышишь?

Она замедлила шаг, потом полуобернулась и, почему-то глядя только на Анатолия, бесцветно ответила:

— Я скоро вернусь. Хочу в туалет!

— Ладно, только не задерживайся там. А то эти девчонки как уйдут, так и с концами, — хмыкнул Александр, а Маша, снова показав нам свою спину, стремительно удалилась за помигивающие экраны, где мелькала на располагающем синем фоне скачущая информация о бесконечных рейсах.

— А знаете, я немного за неё беспокоюсь, — доверительно сказал мне Анатолий, приблизившись и нагнувшись, чтобы наши лица оказались на одном уровне. — Я кое-что слышал от Маши и мне кажется, что добром всё это может не кончиться.

— Возможно… — промямлил я, зная это практически наверняка.

— Может быть, вы сходите вместе с ней? — обратился Анатолий к Лене, но та замотала головой и слабо улыбнулась.

— Я немного боюсь полётов, поэтому могу засесть в туалете совсем надолго.

— Хорошо. Очередь большая и, думаю, она успеет к нам присоединиться без каких-то глобальных поисков, — согласился Анатолий, но на его лбу мрачно отразились глубокие складки.

— Вы представляете, как там сейчас жарко? — спросила Лена, вздохнув и снова выглядя озабоченно. — Сопреем. Бархатный сезон, знаете ли — школьников уже развезли. Эх, я бы ещё в прошлом году многое дала за такое путешествие, но сейчас, наверное, я настолько беспокоюсь обо всём, что лучше бы никакой Италии и в помине не было. И зачем нам только куда-то мчаться за этим шестым? Он один, а нас — вон сколько. Уж лучше он к нам. Как считаете?

— Ну, наверное. Мне кажется…

— Извините, что вмешиваюсь, но не всё так просто. Шестой — да, но нас там ждут ещё не менее важные дела, которые, боюсь, сделать в Москве невозможно, — пояснил Анатолий, переместившийся за наши спины и, похоже, напугавший обоих.

— Откуда вы знаете?

Я полуобернулся и задрал голову, обратив внимание на его чисто выбритую шею.

— Не знаю, что слышали от теней вы. Думаю, если бы это касалось всех, непременно поделились бы. А мне, думаю, известно чуть больше, но всему своё время.

— Почему так? Кто-то имеет привилегированный статус? А я-то думала, что мы все равны!

— Да, но вы упускаете здесь один немаловажный момент — я первый, кто получил капсулу, — Анатолий нагнулся и элегантно поправил пенсне. — Поэтому я и позволил себе, так сказать, организовать наш небольшой тур. Однако если вам угодно взять бразды правления в свои руки, то я ничего не имею против.

— Да, то есть нет. Я говорю о другом — просто вы что-то знаете и скрываете, вынуждая нас слепо доверять. Вот это меня и беспокоит!

Лена отбросила со лба прядь волос.

— Не волнуйтесь — поверьте, я блуждаю в тенях точно так же, как и вы. Просто у меня есть несколько подсказок, которые, надеюсь, мне удастся правильно интерпретировать — вот и всё. А мои итальянские коллеги по бизнесу оказали мне небольшую услугу, правда, не совсем то, что было бы уместно, но — кто знает. В любом случае это наш шанс и давайте всё-таки не ссориться и мучиться беспредметными подозрениями, а пытаться больше доверять друг другу. Поверьте, раскачивать лодку или тянуть одеяло только в свою сторону не выгодно никому.