Рут Озеки - Моя рыба будет жить

С каждым выбором — с каждым дзэновским моментом, как только появляются разные возможности, — происходит расщепление, мир разветвляется, становится множественным.

Каждое мгновение происходит замена или/или на и . И еще одно и , и еще одно, и еще, и еще… и так до бесконечности, включающей в себя все варианты, все миры, которые не обладают совершенно никакими знаниями друг о друге.

…Астрофизик Адам Франк сказал мне, что насчет квантовой механики важно помнить одно: несмотря на множество интерпретаций, включая копенгагенскую и гипотезу о множественности миров, сама по себе квантовая механика — это только расчеты. Это машина для предсказания результата эксперимента. Это палец, указывающий на луну.

Профессор Франк имел в виду один старый буддийский коан про Шестого патриарха дзэн, который был неграмотен. Когда его спросили, каким образом он может понять истину, содержащуюся в буддийских текстах, если не может прочесть ни слова, Шестой патриарх поднял руку и указал на луну. Истина — как луна в небе. Слова — как палец. Палец может указать местонахождение луны, но сам он луной не является. Чтобы увидеть луну, надо смотреть за палец. Искать истину в книгах, говорил Шестой патриарх, это все равно, что принимать палец за луну. Луна и палец — не одно и то же.

— Не то же самое, — сказала бы старая Дзико, — но это и не разные вещи.

Хью Эверетт опубликовал свою интерпретацию квантовой механики, позднее прозванную «интерпретацией множественных миров», в 1957 году в журнале «Ревьюс оф модерн физикс», когда ему было двадцать два года. Это были тезисы его докторской диссертации в Принстоне. Приняты они были прохладно. Ведущие физики, его современники, назвали его идеи безумием. Они назвали его глупцом. Совершенно обескураженный, Эверетт бросил квантовую физику и занялся разработкой вооружений. Он работал на Пентагон, в «Группе оценки систем вооружения». Написал статью, посвященную теории военных игр под заголовком «Рекурсивные игры», которая вскоре стала классикой в своей области. Он писал программное обеспечение для военных игр, симулирующих атомную войну, и принимал участие в Карибском кризисе. Белый дом обращался к нему за советами по стратегии и тактике атомной войны, и он написал изначальное программное обеспечение для атомного оружия, имеющего целью поражение городов и гражданского населения на случай, если холодная война станет горячей. К тому времени он уже подвел математическое доказательство под интерпретацию «множественных миров» и верил, что все, что он способен вообразить, должно случиться или уже случилось. Неудивительно, что он сильно пил.

Семейная жизнь у него сложилась неудачно. С детьми он состоял в отношениях холодных и довольно запутанных. Его дочь, Лиз, страдала от маниакальной депрессии и от аддикций и совершила попытку самоубийства, наглотавшись снотворного. Ее брат, Марк, нашел ее на полу в ванной и успел отвезти в больницу, где докторам удалось запустить сердце вновь. Когда Марк вернулся из больницы домой, Эверетт поднял глаза от «Ньюсуик» обронил: «Не знал, что она так грустит».

Спустя два месяца Эверетт умер от сердечного приступа в возрасте пятидесяти двух лет. В этом мире он был мертв, но известно, что он верил — во множественных мирах он бессмертен. Жена держала его кремированные останки в картотечном шкафу у них в столовой, пока, наконец, не выкинула их на помойку в соответствии с его последней волей. Марк сумел зажить своей жизнью, он сделал успешную карьеру в качестве рок-музыканта, но жизнь Лиз покатилась под уклон. Когда ей, наконец, удалось покончить с собой — это была передозировка снотворного в 1996 году, она оставила предсмертную записку, в которой говорилось:

Пожалуйста, сожгите меня и НЕ СТАВЬТЕ В ШКАФ . Пожалуйста, высыпьте меня в какой-нибудь симпатичный водоем… или в помойку, м.б. тогда я попаду в нужную параллельную вселенную и встречу там папу.

Во-первых, я хотела бы поблагодарить моих учителей: моего наставника дзэн Норманна Фишера, чьи мудрые слова проникли ко мне в уши, расшевелили сознание и, волей-неволей, вылились обратно, на эти страницы; Теа Строцер и Паулу Араи, которые направляли меня в делах, касающихся практики и традиций дзэн; добрых ученых Адама Франка и Билла Монингера, и Тома Уайта, которые отвечали на мои вопросы о квантовой физике и ни разу не засмеялись; Тома Кинга за переводы на изящном французском, и Таку Нишимаэ за его утонченный японский; Карен Джой Фоулер, которая придала мне храбрости в решающий момент времени; Джона Доуэра, который много лет поощрял меня написать о дневниках пилотов-камикадзе; и Мисси Каммингз, которая как-то за чаем в Empress Hotel поделилась со мной размышлениями на тему создания морального буфера в интерфейсе человек-компьютер… Я благодарю всех вас за щедрость и великодушие, за ваши знания и за чуткое руководство, и спешу добавить, что все ошибки и неточности в этой книге — целиком на моей совести.