Джеффри Арчер - Грехи отцов

– В новых туфлях не нуждаюсь, – огрызнулся Хьюго.

– Может, и так, но с тем, что внутри, ты купишь целый обувной магазин. – Тоби постучал пальцем по крышке.

Хьюго поднял ее и уставился в коробку: обуви там не оказалось – она была доверху набита пятифунтовыми банкнотами.

– Можешь не пересчитывать, – сказал Тоби. – Здесь десять тысяч фунтов наличными.

Хьюго улыбнулся, внезапно успокоившись.

– А ты молодец, – похвалил он, закрыл коробку и заказал еще два двойных джина с тоником.

Недели шли, но у полиции не было даже зацепки. Однажды старший инспектор намекнул Хьюго, что в деле замешан кто-то, как он выразился, из своих. Однако Тоби уверил дружка, что никто и никогда не посмеет арестовать сына сэра Уолтера Баррингтона без железных доказательств его вины, которые убедят присяжных больше, чем «обоснованное сомнение». [22]

Ольга спрашивала Хьюго, откуда у него новые костюмы и с каких пор ему по карману «бугатти». Хьюго показал ей сервисную книжку, запись в которой подтверждала, что автомобиль приобретен еще до их знакомства. Правда, он не сказал ей, как ему повезло, что дилер не успел продать заложенную машину и имя владельца осталось прежним.

Названный срок решения по делу о разводе стремительно приближался, и Хьюго начал готовиться к тому, что в военных кругах называлось «стратегией отхода». Именно тогда Ольга объявила, что у нее для него есть замечательные новости.

Когда-то Веллингтон сказал молодому офицеру, что в жизни главное выбрать подходящий момент, и кем был Хьюго, чтобы не согласиться с победителем Ватерлоо, особенно когда пророчество великого человека вот-вот должно было коснуться его самого?

Он читал за завтраком «Таймс», перешел к некрологам и увидел своего отца, пристально глядевшего на него с фотографии. Некролог он изучил тайком от Ольги, чтобы та не прознала, что в их жизни грядут изменения.

По мнению Хьюго, «Громовержец» [23]устроил старику достойные проводы, но Хьюго привлекла вовсе не фотография, а фраза: «У сэра Уолтера Баррингтона остался единственный сын, Хьюго, который наследует титул». Но «Таймс» не добавил: «…и все, что в нем».

Мэйзи все еще помнила боль, которую испытала, когда ее муж не вернулся с ночной смены. Она знала, что Артура нет в живых, за годы до того, как ее брат Стэн решился сказать ей правду о его гибели в доках.

Но та боль была несравнима с той, что она испытала, когда ей сообщили, что через несколько часов после объявления войны немецкая подлодка торпедировала «Девонец» и ее единственного сына похоронили в море.

Мэйзи хорошо помнила последний визит Гарри. В тот четверг он пришел в отель «Гранд» с утра. Ресторан был переполнен, да еще у входа выстроилась очередь. Он встал туда, но, когда увидел мать, без передышки сновавшую в кухню и обратно, ушел, решив, что она не заметила его. Он всегда был чутким мальчиком и знал, что мать не любит, когда ее отрывают от работы, и, сказать по правде, не хотел расстроить и тем, что оставил Оксфорд и записался добровольцем.

Сэр Уолтер Баррингтон заглянул к ней на следующий день. Он сообщил, что Гарри вышел в рейс четвертым помощником капитана на пароходе «Девонец» и через месяц вернется для службы матросом на корабле ее величества «Решимость» – охотнике за немецкими подлодками в Атлантике. Гарри не знал, что подлодки уже искали его самого.

Мэйзи собиралась взять выходной, когда Гарри вернется, но сбыться этому было не суждено. Ее не утешил тот факт, что многие матери потеряли детей в этой страшной войне.

В тот октябрьский вечер она возвращалась с работы. Доктор Уоллес, старший медицинский офицер «Звезды Канзаса», ждал Мэйзи у ее дома на Стилл-Хаус-лейн. Все было написано на его лице.

Они сели в кухне, и доктор поведал ей, что отвечает за материальную помощь семьям тех моряков, которых подняли на борт после потопления «Девонца». Доктор поклялся, что сделал все возможное для спасения жизни Гарри, но тот, к несчастью, так и не пришел в сознание. В действительности из девяти найденных моряков, которыми он занимался в ту ночь, выжил один Том Брэдшо, третий офицер «Девонца», который, по-видимому, был другом Гарри. Брэдшо написал письмо соболезнования, которое доктор Уоллес пообещал доставить миссис Клифтон, как только «Звезда Канзаса» вернется в Бристоль. Слово свое он сдержал. Мэйзи стало совестно, когда доктор ушел на свое судно. Она даже не предложила ему чаю.