Зоэ Бек - Голос крови

Они миновали еще несколько кварталов, то и дело сворачивая на другие улицы. Бен давно уже перестал ориентироваться. Когда они подъехали к большому перекрестку, Лоренс сказал:

– Вот мы снова на Курфюрстендамм. Смотри: видишь там демонстрационный зал?

Это был демонстрационный зал автомобилей класса люкс.

– Неужели тут раньше была галерея, принадлежавшая Маннгеймерам?

– Банк все-таки вернул себе кое-какие денежки.

– Остается только продать виллу.

Они опять ехали по Кудамм. Экскурсия приняла более туристический характер. Бен увидел знаменитое кафе «Кранцлер», разрушенную колокольню Мемориальной церкви, знаменитый Ка-Де-Ве [42]. Потом они наведались в Шёнеберге. Как и на Кудамм, люди казались такими безмятежными, что это граничило с ленивой расслабленностью, но между тем в выражении глаз Бен замечал живой интерес: львы, отдыхающие в тени дерева. Они прилегли вздремнуть, готовые в любую минуту вскочить.

Лоренс высмотрел какое-то фантастически крохотное местечко для парковки, каким-то образом втиснулся в него и показал на семиэтажный многоквартирный дом с фасадом, черным от вековых наслоений грязи.

– Здесь живет Карла Арним, – произнес он.

– Таким я и представлял себе Берлин.

– У них есть водопровод, а пять лет назад сюда провели и центральное отопление, и даже уборные уже не между этажами, как раньше.

Бен хотел было переспросить, но удержался.

– Ты хочешь встретиться с ней прямо сейчас?

Бен кивнул:

– Тебя это не затруднит?

– Сегодняшний день я весь могу посвятить тебе. И меня разбирает любопытство. Я ее ни разу живьем не видел. Только на фотографиях. Снимки, на которых ее запечатлела Элла Мартинек. То есть очень старые и очень хорошие фотографии. Видел и фотографии наших коллег из бульварной прессы. Эти довольно нелицеприятные. Сейчас она уже никого не интересует. Элла Мартинек умерла через два года после старой девочки, тогда все газеты снова напали на Карлу. После смерти дочери в газетах ее всячески ругали. Мать-кукушка и тому подобными словами. Сразу после гибели Эллы появилась еще одна фотография. Моментальный любительский снимок. Вероятно, кто-то из соседей решил подзаработать на нем несколько марок и продал его журналистам. На этом снимке она, совершенно опустившаяся, роется в мусорном баке. После твоего имейла я, как уже сказано, откопал все, что можно было найти о Карле и ее окружении. Эта фотография производит шокирующее впечатление.

Он открыл бардачок и дал Бену лежавшую там папку.

Бен открыл ее. Снимок, о котором рассказывал Лоренс, лежал сверху. Растрепанная Карла с немытыми волосами, с большими темными кругами под глазами, с измученным, постаревшим лицом. На ней было заношенное пальто, под ним балахоном болтающееся платье. Присмотревшись повнимательнее, Бен понял, что это старомодная ночная сорочка. Склонившись над раскрытым мусорным баком, Карла рылась в нем обеими руками. Возможно, она просто что-то искала. Возможно, так и жила. Снимок был сделан в тысяча девятьсот девяносто третьем году, но женщина на нем выглядела не на сорок лет. У этой женщины был вид семидесятилетней старухи. Словно она постарела прежде времени. Как старая девочка.

– Многие говорят, что Берлин их пугает. Он слишком большой, в нем никто никого не знает, даже соседей по лестничной площадке, – заговорил Лоренс, когда они вышли и направились к подъезду. – Все это чушь. Здесь так же сплетничают и обсуждают друг друга, как в любой деревне. Про Карлу люди говорят, что она получила по заслугам. Женщина вроде Карлы, отказавшаяся от родной дочери, не может быть хорошим человеком. Я думаю, они судят слишком жестоко. У этой женщины неизлечимая психическая болезнь. Говорят ведь, такое бывает. В городе полным-полно людей с нарушенной психикой.

Бен остановился и придержал своего друга за локоть:

– Постой! Прежде чем мы встретимся с ней, ты должен кое-что знать.

Лоренс неуверенно хохотнул:

– Послушай, дорогой! Такого выражения лица, как сейчас, я вроде бы у тебя никогда не видел. В чем дело? Может быть, она с порога начнет махать на нас топором?

Бен достал из внутреннего кармана пиджака фотографию Фионы, которую собирался показать Карле.

– О! Карла в ее лучшие годы! Откуда она у тебя? Уж больно современно выглядит.

– Это не Карла.

– Э-э, голубчик! Благодаря тебе я стал экспертом по части Карлы Арним. Стоит мне закрыть глаза, и я вижу ее перед собой как живую. Кто же это, по-твоему, если не она?