Зоэ Бек - Голос крови

– Или в Сети! – Фиона вскочила, сбегала в свою комнату и вернулась с ноутбуком. – Что написать в поисковике: «перепутанные младенцы»?

В поисковике на этот запрос имелось более семнадцати миллионов результатов. Фиона ограничила поиск: «Берлин, перепутанные младенцы». Результатов стало значительно меньше. Она добавила: «1978».

Первая запись, которую кликнула Фиона, гласила:

http.\\www. Wo ist Felicitas [38] .de

Это веб-страница Карлы Арним. Пожалуйста, помогите мне найти мою дочь Фелиситу. Она родилась в Берлине, а спустя полгода ее перепутали в больнице и отдали мне вместо нее другого ребенка.

– Кошмарная история, – пробормотала Фиона и продолжила делать новые клики на этой странице.

Страница была оформлена в двуязычном варианте: немецком и английском. Очевидно, Карла Арним была убеждена в том, что ее ребенка подменили, пока она во время инфекционной болезни была разлучена со своей дочерью из-за опасности заражения. Вместо ее дочки ей подсунули другого ребенка, который был болен редкой генной болезнью – синдромом Хатчинсона – Гилфорда.

Я думаю, что ее мать была в невменяемом состоянии и мечтала о здоровом ребенке. Я призываю эту женщину связаться со мной. Неужели она не хочет знать, как жилось ее ребенку все это время?

– Невероятно! – сказала Патрисия.

– Когда-то в Берлине был такой аукционный дом «Маннгеймер —Арним», – негромко сказала Фиона.

Она кликнула на ссылку под названием «Люди, которые могут помочь мне в поисках», и это привело ее на приложение к главной странице:

Вот список людей, видевших Фелиситу в первые шесть месяцев жизни. Я пыталась с ними связаться, но, к сожалению, они не отозвались. С тех пор прошло много времени, но, может быть, кто-то все-таки мне что-нибудь сообщит.

Далее следовало десять имен.

Одно из них было: Тори Чандлер-Литтон.

– Этого не может быть, – изумился Бен.

Патрисия удивленно ахнула.

Фиона громко выдохнула и закусила губу. Она кликнула выходные данные. Там была размещена фотография женщины лет шестидесяти с темными волосами до плеч и большими темными глазами. Очевидно, когда-то она была очень привлекательна. Горе прочертило морщины вокруг ее глаз и губ. Под фотографией значилось имя: «Карла Арним (урожд. Маннгеймер). Акациенштрассе. Берлин».

– Это моя мать? – спросила Фиона.

И тут Бен тоже разглядел то, что Фиона увидела несколькими секундами раньше: разительное сходство Фионы и женщины с этой фотографии.

Ее до сих пор всякий раз поражало, какое наслаждение ему доставляло ее тело. Как он старался потрогать каждый сантиметр ее кожи, покрывая ее поцелуями, как он смотрел на нее, когда они вместе спали. Слишком долго она прожила без мужчины, слишком долго считала, что не должна никого к себе подпускать. Но после первого раза, как оказалась с ним в постели, она сожалела о каждом дне, прожитом без мужчины. Прожитом без него.

Он каждую секунду показывал ей, как страстно ее желает. Проникая в нее, он громко стонал, затем останавливался, заглядывал ей в глаза и целовал, сперва нежно, затем все более страстно. Иногда они часами предавались этому в ее кровати, на полу. В ее квартире не осталось ни одного стула, на котором бы он ее не брал. Иногда, когда у него было мало времени, они не успевали дойти до кровати. Тогда он прижимал ее к стене в прихожей, поднимал юбку, спускал трусики, и они проделывали это стоя. Ради него она стала носить только юбки и платья, ему приятно было знать, что он быстро может ее раздеть.

Сейчас она сидела на нем верхом и двигалась очень медленно. Он стонал от восторга, держа ее груди. Она отбрасывала за спину свои длинные волосы, прогибалась и улыбалась ему сверху. Он обхватил ее, притянул к себе и начал целовать груди. Она знала, что сейчас уже скоро он кончит. Она закрыла глаза, думая только о том, что происходило у нее между ног, и дождалась блаженного взрыва лишь на несколько мгновений раньше его.

Потом они лежали рядом, и он кончиками пальцев поглаживал ее живот. И тут она сказала:

– Ты мне даже не сказал, что насчет Зальцбурга уже окончательно договорился.

Фредерик улыбнулся, не глядя на нее:

– В последнее время, сама знаешь, нам вообще было как-то не до разговоров…

– Но о таком важном деле…

Она нарочно оставила фразу недосказанной…

Фредерик поднялся и, вскочив с кровати, стал надевать штаны: