Элисон Уэйр - Плененная королева

– Слава Богу! – зарыдала Алиенора, упав на колени у маленькой кровати и крепко прижав к себе мальчика, она принялась покачиваться с ним и, казалось, делала это целую вечность, боясь его отпустить.

За ее спиной, с безнадежным видом, стояли доктора. Они видели, как маленькая ручка безжизненно упала на кровать. И только осторожно положив наконец Вильгельма на подушку, Алиенора поняла, что сын ушел от нее навсегда.

Алиенора против воли улыбалась, глядя на маленькую светловолосую девочку, которая едва научилась ходить, но уже шла, держась за своего опекуна – главного юстициария Нормандии. Они поднимались к алтарному ограждению собора Нотр-Дам. Там ее ожидал жених, лорд Генрих, наследник трона Англии, Нормандии и Анжу, он нервничал в своей новой одежде с плащом, буйство его рыжих кудрей смиряла маленькая золотая ленточка. Его отец король Генрих тоже улыбался, довольный новым брачным союзом, и стоявшая рядом с ним императрица одобрительно кивала. Брак для ее внука вполне подходящий.

Невеста, которой еще не исполнилось и трех лет, по подсказке юстициария сделала неустойчивый реверанс в сторону короля и королевы, вложила свою ручку в руку лорда Генриха. Потом вперед вышел папский легат и начал брачную службу.

Младшие дети Алиеноры стояли рядом с ней. Матильда, родившаяся в то страшное время, когда они оплакивали Вильгельма, внешне была точной копией бабушки, в честь которой ее назвали, но характером гораздо мягче. Хорошенькое круглое личико обрамляли рыжие локоны. Она была доброй, послушной девочкой и в будущем обещала стать превосходной женой какого-нибудь везунчика-принца.

Жоффруа, которому исполнилось два года, черноволосый и упрямый, цеплялся за руку Алиеноры. Будучи третьим живым сыном короля и королевы, он постоянно чувствовал потребность утвердить себя перед братьями, уже сознавая, что он младший наследник. Мальчик обладал характером и умел отстаивать свою волю, заявлять о себе – так, по крайней мере, казалось Алиеноре. Никому не удастся одурачить моего сына, думала она.

За спиной у Алиеноры сидела нянька. Пухлая, заботливая Годерна крепко держала беспокойного среднего сына Алиеноры, трехлетнего Ричарда, здорового и непоседливого мальчика с ангельским личиком и типичными плантагенетовскими рыжими волосами и нравом. Если и можно было сказать, что кто-то из детей занял место ее драгоценного Вильгельма в сердце Алиеноры, то это Ричард. Когда его положили ей на руки, горланящего и всего в крови, только что появившегося из ее чрева и готового бросить вызов этому миру, королева посмотрела на него и сразу же влюбилась. Она понимала, что это неправильно, но Ричард был самым любимым из ее детей. Алиенора ничего не могла с этим поделать. Она любила сына с таким надрывом – чуть не до боли. И жила в постоянном страхе, что с ним может что-то случиться. Это необъяснимо, но ее страхи за Ричарда были гораздо сильнее, чем страхи за других детей. Она и не предполагала прежде, что мать может с такой силой любить свое дитя.

Согласно легенде, существовало старинное загадочное пророчество Мерлина [41], которым предсказывалось, что «орлица распавшегося союза» в третьем птенце обретет радость. После рождения Ричарда Алиенора часто спрашивала себя, не она ли та орлица, которую предсказал волшебник, орлица, чьи крылья распростерлись над двумя королевствами. И можно ли ее развод с Людовиком считать «распавшимся союзом»? Ричард третий ее сын, уже принесший ей радость, но, согласно пророчеству, она со временем возрадуется благодаря ему гораздо сильнее. Генрих согласился с тем, что Ричард должен унаследовать от Алиеноры Аквитанию. А ей и в голову не приходило ничего более подходящего, ничто другое не принесло бы большей радости.

В этот счастливый день Алиенора не позволяла себе думать о двух потерянных сыновьях. Маленький Вильгельм так и остался болью в ее сердце; когда она вспоминала о нем, слезы неизменно наполняли глаза. Королева снова и снова переживала кошмар его смерти, словно это случилось только вчера, – боль утраты никогда не стихала. И младенец Филип, который умер, когда у него еще не успела зарасти пуповина. Это был мучительный призрак, мимолетная радость жизни, тоже жестоко у нее отобранная.

Алиенора решительно отринула тяжелые воспоминания и стала смотреть на старшего сына, который приносил брачную клятву. Он обещал стать настоящим рыцарем. Но этому упрямцу и шалуну нужна твердая рука. Мать видела, что ему хочется поскорее вернуться ко двору, где он играл с королевской стражей. Они были его товарищами, сходились с ним на деревянных мечах, защищались деревянными щитами. Или шумно соревновались с миниатюрными луками и стрелами. Это бракосочетание никак не изменит его жизнь, потому что принцесса Маргарита будет воспитываться не при дворе, хотя Алиенора и возражала против этого, и еще долго обучаться тому, что подобает знать девушке, а также обязанностям будущей королевы.