Андрей Дьяков - Тени Пост-Петербурга

Возможно, лет эдак пятнадцать назад квартал выглядел намного опрятнее, но неумолимое время внесло коррективы в облик подземного города, и, несмотря на регулярно восполняемую за счет беженцев численность колонии, внутри уровня «-7» царило запустение.

В силу немноголюдности места слиться с толпой не удалось, поэтому Глеб сделал единственное, что было в его силах, – припустил вдоль улицы, маневрируя между ящиками и телегами, в надежде, что грузный вояка окажется не столь проворен.

– Держи вора! – донеслось сзади.

«А в смекалке ему не откажешь…» – с досадой подумал паренек.

На призыв Сунгата местные торговцы отреагировали с завидной для своей профессии прытью. Беглец и опомниться не успел, как, запнувшись о подставленную кем-то ногу, кубарем покатился по кирпичной мостовой. Тут же сразу несколько рук цепко ухватили пойманного за плечи, вздернув на ноги, а вокруг уже собиралась толпа зевак.

Когда, раздвигая самых любопытных, в круг ступил рыжебородый здоровяк, местные почтительно расступились, безропотно признавая в нем представителя высшей касты.

– Невежливо, молодой человек, обрывать разговор на середине, – прошипел Сунгат, недобро улыбаясь. – Тем более, когда общаетесь со взрослым… Придется преподать вам урок хороших манер…

Попытавшись ухватить паренька за ухо, «оборотень» неожиданно скривился от боли в заломленных пальцах, но затем, яростно взревев, стряхнул малолетнего обидчика с руки и вдогонку пнул ногой, с мрачным удовлетворением ощутив, как носок сапога втыкается во что-то мягкое.

Глеб отлетел назад, сквозь резь в животе судорожно пытаясь сделать вдох. Жилистые руки торговцев подхватили его и снова толкнули в круг, к ногам мучителя.

– Я повторю свой вопрос! – пророкотал Сунгат, потирая пострадавшую кисть. – Кто ты такой, парень?

Затравленно оглядываясь по сторонам, Глеб заметил в толпе человека в военной форме, который, не вмешиваясь в инцидент, что-то быстро наговаривал в рацию.

– Хотя, можешь не отвечать, – продолжал глумиться рыжебородый, прохаживаясь возле скорчившегося на мостовой ребенка. – Я и так понял, что ты из дружков того наглого ублюдка, который положил пятерых моих ребят. Ведь это он послал тебя вынюхивать чужие секреты, не так ли?!

Паренек молча, через боль, поднялся на ноги, подтянул руки к лицу, сжал кулаки.

– Да ладно тебе! – прыснул со смеху «оборотень», затем неуловимым движением схватил беглеца за шкирку и громко зашептал в самое ухо: – Хватит с меня этого театра! Или тоже будешь строить из себя героя, как смуглячок ваш намедни? Кстати, да будет тебе известно, он плохо кончил. А у тебя еще есть шанс решить дело миром, если, конечно, расскажешь, что конкретно слышал из нашей с Шустовым приватной беседы…

В ответ Глеб лишь взбрыкнул, попытавшись извернуться и укусить обидчика за руку, на что Сунгат лишь раздраженно засопел и, перехватив ребенка за шею, поднял высоко над землей. Ощущая, как сдавливают горло цепкие пальцы, мальчик захрипел и забился, засучил ногами, норовя достать ненавистного врага, но все было тщетно.

– Ты мне все расскажешь, щенок! – донеслось до него откуда-то издалека, словно уши забили ватой.

В легких неумолимо разгорался пожар. Рот самопроизвольно раскрывался в попытках сделать вдох, а пелена перед глазами стремительно багровела, лишив Глеба возможности видеть обезображенное ненавистью лицо мучителя.

Балансируя на грани обморока, мальчик вдруг ощутил, как ослабевает хватка… Стремительное и короткое падение, жесткий удар о мостовую… и поток живительного воздуха, прорываясь сквозь сведенное спазмом горло, наконец-то ворвался внутрь, остужая горящие легкие. Надсадно кашляя, Глеб поднялся на четвереньки, выгнулся дугой. Его вырвало остатками недавней трапезы, после чего наступило облегчение. Зрение возвращалось, а в висках перестала пульсировать боль. Подняв ошалелый взгляд, паренек увидел поверженного наземь «оборотня» и нескольких военных, что оттаскивали от своего командира разъяренного Тарана.

– Отставить! Разошлись!

В поле зрения, кидая на подчиненных гневные взгляды, появился коренастый крепыш Шустов. На лету подхватив метнувшуюся следом Аврору, отодвинул ее в сторону.

– Это же Сунгат! Убийца! – зазвенел детский голосок. – Держите его! Это он сжег…

Военачальник торопливо прикрыл рот девочки ладонью, аккуратно передал строптивицу в руки стоявших позади конвоиров, что плотным строем окружали ожидавших развязки Дыма, Мигалыча и Безбожника. Рыжебородый тем временем вскочил на ноги и, зло сплюнув выбитый зуб, ринулся в самую гущу, пытаясь сквозь шеренгу охранников добраться до сталкера.