Виктор Притчетт - Птички в клетках (сборник рассказов)

Она послушалась. Весь измочаленный, я доплелся до окна и рухнул в кресло.

Кресло было узкое, обитое серой ворсистой тканью, и ворс кололся через брюки и рукава. Знаете, что она сделала? Заснула, не прошло и пяти минут. Ничего себе свадебная ночь! Я слышал, как она посапывает открытым ртом. Она посапывала, шелестели шины по мостовой, щелкали счетчики такси; когда закрылись бары, начали гомонить пьяные. Днем улица и гостиница казались такими тихими, но сейчас в номерах без конца хлопали двери, шумела вода в раковинах и унитазах, рычали трубы. Было уже два часа ночи, а постояльцы все прибывали. На нашем этаже сбрасывали с ног ботинки, кто-то кашлял, раза два раскатился визгливый женский смех, ухали глухие удары, как будто на матрасах скакали великаны.

"Я подожду, — подумал я. — Она это не всерьез". Снял воротничок и галстук, развязал шнурки. Я был без сил и, видимо, задремал. Мне снилось, что мы едем в поезде, и вдруг меня повлек в окно неодолимой силы голос, который произнес:

— Я — сэр Уолтер Рэли.

А потом я схватился врукопашную с хозяйкой гостиницы, причем она была голая и вся скользкая от жира. Я в ужасе проснулся. С улицы неслись вопли. На лестнице гостиницы пронзительно верещали. Я выглянул в окно и увидел внизу полицейских. Они вталкивали в фургон двух или трех женщин. Еще один полицейский выводил из дверей нашу хозяйку. Она кричала, обернувшись, — наверно, горничной:

— Позвони моему адвокату! По телефону!

Вдруг дверь нашего номера распахнулась. Я обернулся — в комнате стоял полицейский.

— Вставай. Пошли, — сказал он и тряхнул кровать, меня он будто и не видел.

— Эй, в чем дело? — закричал я.

Виктория проснулась и закричала:

— Гарри!

— А вы, Гарри, не вмешивайтесь, — сказал мне полицейский.

— Что вам надо? Это моя жена.

— Живее, мисс, — торопил полицейский Викторию. Вот и таксист называл ее "мисс".

На лестнице послышался голос горничной:

— Это наши новобрачные! — Она подошла к двери и повторила: — Это же наши новобрачные. — Полицейский оглядел номер, заметил мой коричневый костюм и пиджак на дверце шкафа. Увидел конфетти на полу.

— Вот наш заказ, — сказал я, протягивая ему письмо. — В чем дело? Почему вы к нам врываетесь?

Полицейский вышел в коридор.

— Эй, кто это такие? — крикнул он кому-то внизу. Дождался ответа и вернулся.

— Нашли куда привезти жену. — Он с презрением глядел на меня. — Мой вам совет: съезжайте отсюда утром пораньше, а то неприятностей не оберетесь.

— Как вы смеете! Мой муж — помощник заведующего в магазине Уолгрейва! — закричала Виктория, сорвавшись с кровати, и, как была в ночной рубашке, бросилась на него.

— Да вы ложитесь в постель, ложитесь, прошу вас, — проговорил полицейский, отворачиваясь. И опрометью выскочил из комнаты.

— Меня оскорбляют, а тебе хоть бы что! — взвилась Виктория. — Ты почему его не ударил? Одевайся. Я сейчас же позвоню в полицию.

— Это и была полиция, — заметил я.

— Я не слепая, — рявкнула она.

— Любопытные места посещает наш Гарри, — сказал я. — Взгляни.

Когда мы выглянули из окна, полицейские как раз закрывали дверцы фургона. Потом мы увидели, что к окнам гостиницы напротив прилипли люди. Они смотрели не на полицейский фургон. Они смотрели на нас. Мы отпрянули от окна и задернули шторы.

— Это ты выбрал эту гостиницу, а не Гарри, — сказала она. — Ты в ней останавливался.

— В жизни я не останавливался в Лондоне.

— Гарри назвал "Френнз".

И пошло-поехало: "Френнз" — "Остин", "Остин" — "Френнз".

— Гарри назвал нам обе гостиницы, — сказал я. — У него явный сдвиг.

— Это почему же? — вскинулась она.

— Общаться с народом он общается, только вот с каким — вопрос.

Она подошла к комоду и принялась вынимать свои вещи.

— Я отсюда ухожу, — бросила она.

— Куда? Сейчас три часа ночи.

— Мне все равно. Достань мои платья. Не волоки их по полу. Смотри, что ты наделал!

Она оделась. Мы уложили вещи. Понесли чемоданы вниз. Двери номеров были распахнуты. За конторкой хозяйки сидел полицейский, с ним — горничная. Они замолчали и уставились на нас, но, едва мы повернулись к ним спиной, они прыснули, а когда мы вышли на улицу, горничная из-за занавески глядела нам вслед.

Мы поплелись по улице. Я тащил чемоданы. Виктория несла один свой. Руки у меня отрывались. Вокруг не было ни души. Мы и сами не знали, куда идем.

— Гарри бы к нам сюда, — сказал я. — Помог бы чемоданы нести. Подожди.

Я поставил чемоданы на землю и переменил руки.