Виктор Притчетт: Птички в клетках (сборник рассказов)

Интонация рассказа «Голос» — добродушная, насмешливая ирония над преподобным Льюисом: сколь ни упорствует он в своем желании видеть в пьянице Моргане «исчадие ада», живое человеческое сострадание и чувство товарищества (а может быть, и юмора) берут верх в его душе, когда он вынужден разделить с Морганом его затруднительную ситуацию. Несколькими штрихами очерчен нелегкий быт военного Лондона с его бомбежками и разрушениями, постоянным напряжением и тревогой.

Склонность писателя к поэтике рассказа-анекдота отразилась во многих новеллах, представленных в сборнике. Например, «Двуспальная кровать» — рассказ-анекдот на бытовую тему, наблюдательно увиденная и остроумно воспроизведенная сценка из жизни; «Дон Жуан» — нарочито сниженная вариация известного литературного сюжета, превращающегося под пером Притчетта опять-таки в историю почти бытовую.

В эту же категорию попадает и рассказ «Свадебное путешествие». Соперничество главного персонажа, продавца провинциального обувного магазина, со своим сослуживцем Гарри за благосклонность прелестной Виктории, работающей вместе с ними, чрезвычайно комично. Как и месть Гарри, порекомендовавшего молодоженам отель скандальной известности.

Быть может, в самой ситуации есть натяжка, преувеличение, свойственные анекдоту, но как жизненны взаимоотношения персонажей, как точны характеры (к примеру, провинциальный снобизм того же Гарри, местного сердцееда и бесшабашного гуляки, выдающего себя за потомка Уолтера Рэли).

«Ключ к моему сердцу» построен по такому же принципу. Безусловно смешна, а точнее, трагикомична ситуация, в которую попадает Боб Фрезер, сын владельца пекарни. Обстоятельства велят ему получить со всех должников (после смерти отца дело пошатнулось), все проявляют понимание — все, кроме безалаберной и вздорной миссис Брекет, самой богатой особы в округе, отличающейся непомерной жадностью. Смешны многократные попытки героя «подловить» миссис Брекет, смешны ее бурные, на всю округу известные скандалы с мужем, не выдерживающим ее безграничной скаредности и столь же безграничного темперамента. Здесь, конечно, тоже ощутим элемент нарочитого гротескного заострения, однако как точно и наблюдательно выписаны нравы английской провинции, где все еще силен культ «благородного происхождения» (для матери Боба миссис Брекет «настоящая дама» из «прекрасного семейства» — хотя та безбожно обманывает ее), где все знают о соседях больше, чем о себе, где ловкий обаятельный проходимец легко одерживает верх над наивной доверчивостью обывателей.

Нравы английской провинции беззлобно высмеиваются Притчеттом и в рассказе «Единственное лекарство» — о злоключениях начинающего сельского врача, честно, но не слишком удачно пытающегося помочь скучающим богатым бездельникам.

Снобизм, жадная расчетливость, желание пустить пыль в глаза нередко являются мишенью и весьма ядовитой иронии писателя — когда они вытесняют другие качества, становятся доминантой в характере, иссушая в нем все живое. В рассказе «Птички в клетках» достается как обеспеченной Элси, живущей на деньги богатых любовников, так и ее менее удачливой сестре Грейс, жене мелкого лавочника, которого она презирает. Обе сестры с детства отличались расчетливостью, жадной предусмотрительностью: «Расчет заменял им любовь».

Позерство, ханжество, лицемерие (тем более профессиональные — у политиков, газетчиков) особенно резко высмеиваются Притчеттом. «Ханжество ненавистнее мне, чем цинизм», — сердито заметил как-то писатель. Изысканные манеры, респектабельная внешность, умение владеть собой, красноречие на поверку оказываются не более чем импозантной оболочкой, скрывающей пустоту и душевную никчемность. Таков редактор Джулиан Друд («Дама из Гватемалы»). Он пишет о «страданиях человечества», но не знает людей, их жизни. Для него они лишь «выразители определенных настроений». Страсть, любовь ему не знакомы («любовь — подрывная деятельность», по его убеждению), как неведом ему юмор, задушевный смех, живое слово. Короче, Друд воплощает все то, что, чувствуется, глубоко антипатично самому писателю, и потому в изображении этого персонажа Притчетт прибегает к пародии в ее «чистом» виде, создавая не конкретный образ (его прототип — один из видных сотрудников журнала «Нью стейтсмен»), но определенный тип. Мисс Мендоса, пылкая поклонница Друда, наивна, восторженна, даже навязчива — но исполнена жизни, он же — при всей его рафинированности — выхолощен, безжизнен, фальшив.