Вячеслав Бондаренко - Взорвать «Аврору»

– По-моему, эту музычку они любят побольше оперы, а? – углом рта усмехнулся полковник.

– Тише сделайте, голубчик, – попросил генерал.

Шептицкий уменьшил звук. Гимн закончился, началась передача.

– Говорит Москва, – торжественным голосом произнес диктор. – Московское время девять часов. Вы слушаете передачу центральной радиостанции имени Коминтерна. Передаем последние известия.

– Грандиозным праздником готовятся отметить трудящиеся Советского Союза десятую годовщину Октябрьского переворота, – так же радостно продолжила в приемнике женщина-диктор. – Ровно десять лет прошло с тех пор, как народ в нашей стране взял власть в свои руки. Особенно пышными обещают быть торжества в колыбели революции – Ленинграде.

– Недавно у Республиканского моста бросил якорь легендарный крейсер «Аврора» – ныне учебный корабль Морских сил Балтийского моря, – снова подхватил эстафету мужчина. – Именно его выстрел 25 октября 1917 года возвестил миру о начале новой, социалистической эры. Завтра в Ленинград прибудут товарищи Сталин и Ворошилов, чтобы в торжественной обстановке вручить экипажу крейсера орден Красного Знамени.

– К другим новостям, – произнесла женщина-диктор. – Завтра Осоавиахим передает в состав советского Военно-Воздушного Флота эскадрилью «Наш ответ Чемберлену»…

Полковник выключил приемник, взял со стола недопитую чашку кофе. Генерал вопросительно взглянул на него.

– Пока все в порядке?

– Смотря что иметь в виду, ваше превосходительство, – медленно ответил полковник. – Если «Аврору», то с ней действительно все в порядке. Пока…

Владимиру повезло. Прыжок с поезда оказался удачным, он не только не поломал ног, но даже не ушибся. Первое время он суматошно бежал напролом через кусты, опасаясь того, что чекисты сорвут стоп-кран и бросятся в погоню, но, видать, до такого простого шага они не додумались. А может быть, не сочли нужным останавливать поезд – все равно о беглеце будут тут же оповещены все, кому надо.

Постепенно кустарник превратился в мрачный, угрюмый подлесок, заваленный палой листвой. Под ногами жирно зачавкала болотистая почва. К счастью, этот участок быстро закончился, и минут через десять Сабуров вышел к грязному сельскому проселку, тянувшемуся вдоль такого же запущенного поля.

Не мешало бы узнать, где именно он находится. Владимир вынул из портфеля отпечатанную на тонкой бумаге карту, развернул, повел пальцем вдоль железнодорожной ветки. Но, словно в насмешку, в нужном месте карты чернела большая прореха. Видать, порвалась, когда он прыгал с поезда.

– Ч-черт!..

Невеселые раздумья Сабурова прервали близкое фырканье лошади и чавканье копыт по грязи. Спрятавшись за ветвями, Владимир напряженно следил за медленно катившей по дороге телегой, запряженной старым, уморенным одром. На телеге боком сидел старик явно крестьянского вида, с сонным унылым лицом, украшенным сивыми усами.

Поравнявшись с местом, где прятался Сабуров, конь неожиданно остановился, втянул носом воздух, громко зафыркал. Старик, встрепенувшись, хлопнул вожжами.

– Ну, милый, чего встал? Нам еще ехать да ехать… – Он обернулся к кустам, за которыми скрывался Владимир, и негромко окликнул: – Эй, мил человек! Ты чего там?

Прятаться дальше было глупо. Сабуров вышел на дорогу. Старик глядел на него без всякого удивления.

– По нужде, что ли? – скучным голосом осведомился он.

– По нужде, – кивнул Сабуров. – А конь твой что – людей чует?

– Ну а как же коню человека не чуять, коли ему все от него – и забота, и корм? – отозвался старик. – Чует… Куда тебе?

Сабуров растерянно махнул рукой вдоль дороги.

– На станцию, што ль?

– Ну да, на нее, – покладисто согласился Владимир.

– Это ж на какую? На Ленинку, што ль? Сабуровку бывшую?..

Владимир почувствовал, как у него захолодели руки. «Как Сабуровку? – лихорадочно завертелись в голове обрывки мыслей. – Неужели не совпадение? Ведь мне казалось, что до нашей Сабуровки еще ехать и ехать…» Он снова и снова мысленно выругал себя за то, что задремал в поезде…

– А Сабуровка недалеко тут? – спросил он у старика.

– Ну как недалеко – верст десяток будет. Ты-то сам не местный, гляжу?

– Не местный, дед, не местный. Землемер я, Павел Андреев. – Чтобы рассеять подозрения у возницы, он сунул ему под нос удостоверение личности. – А когда ж это Сабуровка Ленинкой стала?

– А как Ленин помер, так и стала, – отозвался старик, мельком глянув на документы. – Ну садись, товарищ землемер, вдвоем веселее.