Вячеслав Бондаренко - День «Б»

Все описанные в романе события и персонажи, за исключением исторических, вымышлены, любые аналогии с ранее жившими или ныне живущими людьми, а также совпадения непреднамеренны и случайны.

Ранним утром 1 марта 1944 года у подъезда восьмиэтажного Бродвей-билдинг — неказистого с виду старого здания в центре Лондона — остановился длинный черный «Роллс-Ройс-Фантом». Появившийся из недр машины человек в штатском почтительно распахнул заднюю дверцу, и тучный, немолодой господин, одетый с безукоризненным, несколько старомодным вкусом, тяжело прошествовал к входу в здание. У господина было массивное, угрюмое лицо. Густые брови, казалось, нависали над невеселыми, умными глазами.

В пустынном холле Бродвей-билдинга пожилой господин долго дожидался старого, скрипучего лифта. Наконец лифтер распахнул перед ним дверцу и… замер с распахнутым ртом:

— Сэр?!!

— Ну, чего уставился? — недовольно буркнул гость, входя в кабину лифта. — Четвертый этаж.

— Слушаю, сэр, — еле выговорил лифтер, нажимая на кнопку и глядя на пожилого господина с обожанием.

Достигнув четвертого этажа, пожилой господин уверенно направился к одной из дверей, забранных матовым стеклом, и коротко постучал. Ему открыл хозяин кабинета — высокий, отлично сложенный 54-летний мужчина с бледным узким лицом. Светлые прозрачные глаза взглянули на гостя почтительно, хотя и не без легкой усмешки.

— Рад приветствовать вас, сэр, — произнес генерал-майор Стюарт Грэхэм Мензис, генеральный директор Сикрет Интеллидженс Сервис — Секретной Службы Его Величества, или МИ-6, как ее еще называли. — Благодарю за то, что откликнулись на мою просьбу и прибыли сюда.

— Если гора не идет к Магомету, Магомет сам отправляется в путь… Пожалуйста, Стюарт, распорядитесь насчет кофе, разговор, как я понимаю, предстоит долгий. — И премьер-министр Великобритании сэр Уинстон Леонард Спенсер Черчилль переступил порог главы кабинета английской внешней разведки.

Надежная звукоизоляция защищала стены старого Бродвей-билдинга от шума лондонских улиц. Черчилль, удобно расположившись в кресле, с удовольствием пробовал кофе, только что принесенный молчаливым слугой. Мензис молчал, ожидая, пока глава правительства начнет разговор.

— Отменный кофе, благодарю вас, Стюарт. Давно не пробовал такого.

— Не станет же сэр утверждать, что на Даунинг-стрит, 10, его поят бурдой? — с легкой улыбкой проговорил Мензис.

— Иногда до того заработаешься, что бурдой кажется даже лучший коньяк, если его пьешь на Даунинг-стрит, — буркнул Черчилль. — Подайте пепельницу. Черт возьми, как неудобно, когда приходится пользоваться чужой пепельницей, а не своей серебряной «пагодой»…

Спрятав улыбку, Мензис подал премьеру пепельницу. Оба были знакомы давно и держались без лишних церемоний.

Черчилль вынул из кармана костюма упакованную в латунный цилиндр сигару марки «Аромат Кубы» размера «Джульетта № 2», увлажнил конец сигары, проткнул специальной палочкой отверстие в ее кончике и продул сигару с противоположного конца. Забегал глазами по комнате. Знающий о привычках премьера Мензис взял с каминной полки свечу, зажег ее и подал Черчиллю. Ароматный дым медленно пополз по комнате.

— Итак, Стюарт, что же заставило вас просить о личной встрече здесь, у вас в кабинете?

— Есть информация, сэр. На мой взгляд — чрезвычайно интересная.

Окутанное сигарным дымом лицо Черчилля было бесстрастным, но глаза под густыми бровями оживились.

— Я слушаю.

— Вчера у нашего резидента в Берлине состоялся контакт с представителем белорусских коллаборационистов.

— Что за коллаборационисты? — равнодушно осведомился премьер-министр.

— До революции Белоруссия была частью России, — начал терпеливо объяснять Мензис. — Во время Великой войны была оккупирована Германией и в 1918 году провозгласила независимость как Белорусская Народная Республика. Но эта была чистая формальность, так как ни армии, ни финансовых ресурсов, ни четкой внешнеполитической линии, ни поддержки в собственном народе, ни сочувствия со стороны великих наций эта новообразованная страна не имела. Отстоять себя независимая Белоруссия не смогла, а потому быстро пала. Ее территория была разделена между Советским Союзом и Польшей. В составе СССР Белоруссия была формально независима, фактически же она была лишена возможности проводить собственную внешнюю и внутреннюю политику, во всем слепо подчинялась Москве. Это же касается и других республик в составе СССР.