Юрий Поляков - Время прибытия

Я расскажу про моего соседа.
Седой солдат.
На танковой броне
В Берлин въезжал он.
Мы вели беседу
За пивом «жигулевским» о войне.
Не о минувшей, – о другой,
что будет
Страшней любого Страшного суда.
И он сказал:
«Бессмысленные люди!
Всем надобен покой,
а им – беда!
Они перед своей Москвой
заслонов
Не ставили.
Знай на чужбине рушь.
За День Победы
двадцать миллионов
Не долларов,
а человечьих душ
Не заплатили.
Там, у них, не знают,
Как воет над младенцем мертвым мать!
Они еще войны не понимают.
И я бы не хотел им объяснять…»

Нет, это не мудрость покуда —
Еще не такие года,
Но должен понять я:
откуда,
Откуда мы все и —
куда?
Пускай пародист затрепещет,
Почуяв двусмысленный ход,
Он этим —
беды не уменьшит
И выхода не найдет.
Живи, хоть смеясь,
хоть стеная,
Пребудет с тобой навсегда
Походная песня земная:
Откуда мы все и —
куда?!.

И вновь разор.
Кровавая стезя
Ведет полки от сечи
к новой сече.
Нагрянет Степь —
целуют крест князья
И снова ссорятся.
И каждый год отмечен
Побоищами.
Мудрость и корысть
Перемешались с верою и злобой…
И вдруг всего лишь строчка:
«…мирно бысть…»
То «лето» обозначено особо!
Ему,
что гостю редкому, —
почет!
…Пусть правнук,
в наши
заглянув глубины —
В двадцатый век,
вторую половину,
Прочтет одно: «Бысть мир…»
Но пусть прочтет.

«Это страшно —
помыслить о том,
Что на дереве вечнозеленом
Ты повис беззащитным листком —
И по неумолимым законам
Ветер времени,
крону колебля,
Сбросит лист пожелтелый на землю…»
Так поэты писали вчера.
В мире нашем,
на глупости скором,
Мне страшнее другие ветра —
Что им дерево вывернуть
с корнем!
Дай, судьба, нам
погоду получше!
Или корни – хотя бы – поглубже…

В сапоги задвинув ноги,
Застегнувшись на бегу,
Выстроимся по тревоге
В две шеренги на снегу.
Знаем, что комбат проверит,
Как умеем мы стрелять,
Взглядом недовольным смерит
И пошлет нас
досыпать!
А над нами – звездный трепет,
Тени черные ракит.
Мы-то знаем:
враг не дремлет —
Он, всего скорее, спит!
Главный враг для нас с тобою —
Мартовские холода,
Ведь тревога боевою
Стать не может никогда!
В темень «трассерами» лупим —
Все мишени наповал…
Молодым я был и глупым.
Ни черта не понимал.

Светилось небо голубое,
Летел над плацом птичий щелк.
На пять минут веденья боя
Предназначался наш артполк,
Чтоб спохватились остальные,
Крича команды на бегу,
Чтоб развернулись основные
И крепко вдарили врагу!
Чтоб с гордостью рапортовали,
Как, множа воинскую честь,
Артиллеристы простояли
Не пять минут,
а целых шесть!
И что противник откатился,
Потери тяжкие неся,
И самолично убедился:
Нас провоцировать нельзя!
Врагу ответа никакого
Другого не было и нет
У нас от копий Куликова —
До баллистических ракет!
…А мы служили, не печалясь,
Мы знали,
как нас дома ждут.
И все-таки предназначались
На пять минут.
На пять минут…

Из армии не всегда приходят домой.
(Бывает всякое на ученьях.)
И вот провожает скорбный конвой.
Свой груз печальный
по назначению.
И вот два сержанта и лейтенант,
Качаются в поезде в такт движению
И обсуждают его талант
К стрельбе по движущейся мишени.
– А как он здорово пел в строю!
– Историю мог рассказать для смеха,
– А после учений за службу свою,
Наверно, и так бы домой поехал…
Лейтенант поеживается – скоро Москва,
Рыданья, вопросы, дрожащие плечи.
Сейчас не война.
Где возьмешь слова,
Чтоб стало легче…

Заряд составлен.
Точная наводка.
Но вот: «Огонь!» —
наушники гремят.
И в гуле приседает «самоходка»,
И где-то в небе шелестит снаряд.
И словно бы порыв густого ветра
Бьет в перепонки,
давит на виски,
А где-то – за четыре километра —
Земля,
вздымаясь,
рвется на куски…
Ложилась пыль на черные погоны.
И струйки дыма из-под ног росли.
Мы частой цепью шли вдоль полигона,
Осколки выбирая из земли,
Распаханной не плугом —
мощью грубой,
Засеянной дождем семян стальных,
Похожих чем-то на драконьи зубы…
Бог ведает, что вырастет из них!