Борис Гайдук - Плохие слова

Послышались детские голоса:

— Смотри, бомж.

Сергей Петрович замер.

— Ну-ка подержи.

Сергей Петрович услышал приближающиеся шаги и в следующий момент почувствовал, что кто-то лезет к нему в карман.

Сергей Петрович открыл глаза и схватил мальчика за руку. От неожиданности тот вскрикнул.

— Ах ты, мразь! — Мальчик изо всех сил пытался вырваться, но Сергей Петрович держал крепко.

— А ну отпустил меня, быстро! — ломающимся баском крикнул подросток.

— Убью! Глаза вырву! — страшно заорал Сергей Петрович, сатанея от собственного крика. — Руки выломаю!

Мальчик завизжал и укусил Сергея Петровича за пальцы. Сергей Петрович перехватил его другой рукой и несколько раз наотмашь сильно ударил по лицу. Голова мальчика заболталась, как тряпка, из губы брызнула кровь. Его товарищ боязливо приблизился с пустой бутылкой в руке.

— Тоже хочешь?! Иди сюда!

Сергей Петрович отшвырнул пленника и кинулся вперед. Мальчик издали бросил в него бутылку, не попал и пустился бежать. Другой вскочил на ноги и, спотыкаясь, побежал в противоположную сторону.

Сергей Петрович гнался недолго.

После мальчиков остались два мешка стеклотары. С минуту Сергей Петрович смотрел на трофей, затем методично переколотил все бутылки. Не тащить же их через весь парк, тем более что неизвестно, где здесь принимают посуду.

Достигнув пруда, Сергей Петрович уселся на бетонном парапете. От жары пруд обмелел, и опустить ноги в воду не было возможности. Купаться в мусорной мутной воде тоже расхотелось. Сергей Петрович долго наблюдал за семейством утят во главе с крупной хлопотливой уткой, потом собрал много мелких камешков и стал задумчиво бросать в воду, стараясь попадать в одно и то же место.

Молодые мамаши с колясками обходили Сергея Петровича стороной. Бегущий за здоровьем старичок сделал замечание, но Сергей Петрович проигнорировал его.

Солнце начало прятаться за деревьями. Сергею Петровичу захотелось есть. Он поднялся и направился к выходу из парка.

По дороге попались пончики, Сергей Петрович купил полный пакет.

— Пудры побольше клади! — сказал он продавщице.

— Сколько надо, столько и положу! — огрызнулась та.

Сергей Петрович несколько раз встряхнул пакет и уселся на скамейку, с которой тут же поднялась юная парочка.

— Вот и валите, — бросил им вслед Сергей Петрович и сунул нос в пакет с пончиками.

Горячие, обсыпанные сахарной пудрой, пухленькие пончики пахли далеким ирреальным детством. Пончики тогда продавали возле ДК Русакова, по выходным всегда была очередь, и, пока мать стояла в ней, маленький Сережа Пухов прижимался к стеклу и зачарованно смотрел, как в кипящей масляной карусели кусочки теста волшебно превращаются в аппетитные поджаристые пончики.

Сергей Петрович блаженно улыбнулся и принялся за еду.

Покончив с пончиками, Сергей Петрович рыгнул, откинулся на спинку и несколько минут сидел без движения.

— Теперь бы трахнуть кого-нибудь, — задумчиво произнес он, поглядывая на прогуливающихся женщин.

Полчаса спустя Сергей Петрович шел по овощному рынку вдоль лотков и всем торговкам подряд предлагал вступить с ним в половую связь. Над ним смеялись, крутили пальцем у виска, ругались. Сергей Петрович не обижался, а просто шел дальше. Одна женщина деловито согласилась отдаться за пятьсот рублей, но от продажной любви Сергей Петрович отказался.

Наконец, сильно пьяная почти седая толстуха согласилась его приласкать. Сергею Петровичу было все равно. Под одобрительные возгласы соседок женщина повела Сергея Петровича в какое-то помещение.

— У тебя гондон-то есть?

— Нет.

— Ладно, найдем.

Сергей Петрович проявил неожиданную выносливость, и вскоре его запыхавшаяся пассия побежала звать на помощь.

— Аньку надо позвать, — бормотала она. — Полгода, говорит, ни с кем не еблась. Что ж мы, не люди, что ли…

Появилась еще одна женщина, маленькая, очень сутулая, зато молодая и почти не пьяная. Толстуха плюхнулась на пол, прислонилась к стене и раскинула ноги. На губе повисла нитка слюны.

— Андревна, не смотри, — попросила маленькая.

— Э-э, ладно… этот мне сразу понравился, — вяло отвечала Андревна. — Я стоящего мужика всегда чую… не то что вы… дуры…

Сергей Петрович был очень возбужден своим телесным смрадом, некрасивыми голыми тетками, а главное, стоящими вокруг ведрами, метлами и швабрами.

— Касатик мой… — стонала маленькая торговка, — да, милый, давай… ой ты какой… Больно хочешь? Ну, сделай, сделай…