Джон Грин - Многочисленные Катерины

Она улыбнулась.

– Ну да, – сказал Колин.

В следующие несколько секунд он представлял, что встречается с Мари. Колин всегда завидовал людям вроде Гассана, которые умели заводить новых друзей. Но тот, кто может подружиться с кем угодно, подумал он, рискует подружиться не с теми людьми.

Колин вообразил самый благоприятный исход событий: каким-то невероятным образом он все-таки понравится Мари, они с Гассаном поднимутся по социальной лестнице, и их станут приглашать на вечеринки.

Колин видел много фильмов и знал, что бывает, когда ботаны приходят на вечеринку, где полно крутых ребят. Обычно их бросают в бассейн [55]или они сами становятся пьяными крутыми тупицами. Ни тот, ни другой вариант Колина не устраивал. И кроме того, Мари, по большому счету, Колину не нравилась. Он даже не знал ее как следует.

– Подожди, – сказал он Катерине I.

И он позвонил Мари. Свой номер телефона она дала ему во время их второго в жизни разговора [56]– знаменательное событие, если учесть, что они почти десять лет проучились в одной школе.

– Мне очень жаль, – сказал он. – Но я не могу прийти по семейным обстоятельствам… Нет, просто мой дядя в больнице, и мы идем его навестить… Да, он скоро поправится… Ага. Ладно. Извини. Ну, пока.

Так что если кого-то в своей жизни он и бросил, то это была Мари Караволли, по общему мнению, самая красивая девочка за всю историю Америки. Вместо того чтобы встречаться с ней, он натаскивал Катерину I. Одно занятие превратилось в одно в неделю, потом в два в неделю, а в следующем месяце она уже пришла к нему в гости с Безумным Китом, чтобы посмотреть вместе с родителями Колина и Гассаном, как Колин расправляется с беднягой по имени Санджив Редди в первом выпуске «Умных детей». Позже в тот вечер, когда Гассан ушел домой, а родители Колина пили красное вино с Безумным Китом, Колин и Катерина Картер тайком вышли из дома, чтобы выпить кофе в «Кафе Сель Мари».

В следующий четверг Колин проснулся под кукареканье петухов, сливавшееся с бормотанием молившегося Гассана. Он скатился с кровати, надел футболку, пописал и прошел в комнату Гассана через ванную. Гассан уже вернулся в кровать и лежал, закрыв глаза.

– Может, будешь молиться потише? – спросил Колин. – Богу же все равно, хоть шепотом молись, правда?

– Я возьму больничный, – сказал Гассан, не открывая глаз. – По-моему, у меня гайморит, и мне нужен выходной. Ох… Работа – это, конечно, круто, но должен же я посмотреть «Судью Джуди». Ты хоть понимаешь, что я уже дней двенадцать не видел судью Джуди? Представь, что было бы, если бы тебя разлучили с любовью всей жизни на целых двенадцать дней!

Колин молча уставился на Гассана. Гассан моргнул:

– А, ну да. Извини.

– Ты не можешь отпроситься по болезни. Твоя начальница работает здесь. Дома. Она поймет, что ты не болеешь.

– По четвергам она на фабрике, дубина. Будь внимательнее! Сегодня отличный день, чтобы взять больничный. Мне нужно перезарядить батарейки.

– Ты весь год батарейки перезаряжаешь! Бездельничаешь уже двенадцатый месяц!

Гассан ухмыльнулся:

– Тебе разве не пора на работу?

– Слушай, позвони маме, скажи, чтобы заплатила за университет. Крайний срок – через четыре недели. Я смотрел в Интернете.

Гассан даже глаз не открыл:

– Я тут слово вспоминаю. На языке вертится. Чу… Па… Па. А, вот. Чупакабра, чувак. Чупа. Кабра.

Когда Колин спустился вниз, он увидел, что Холлис уже встала– а может, и вовсе не ложилась – и успела нарядиться в розовый брючный костюм.

– Прекрасный сегодня денек, – сказала она. – Но какое же счастье, что четверг бывает только раз в неделю.

Колин сел за стол рядом с ней и спросил:

– А чем вы занимаетесь по четвергам?

– Ой… Утром я иду на фабрику, проверить, как идут дела. А в полдень еду на наш склад в Мемфисе.

– А почему склад в Мемфисе, а не в Гатшоте? – спросил Колин.

– Боже, сколько вопросов! – засмеялась Холлис. – Слушай. Всех рабочих с фабрики вы уже опросили. Поэтому теперь настала очередь других гатшотцев: тех, кто на пенсии, к примеру. Задавать будете те же четыре вопроса, но оставаться придется подольше, просто из вежливости.

Колин кивнул. Выдержав паузу, он сказал:

– Гассан болеет. У него гайморит.

– Бедняжка. Ладно. Ты поедешь с Линдси. Ехать дальше обычного. Навестите старичье.

– Старичье?

– Так их Линдси называет. Это старики из дома престарелых в Брэдфорде, многие из них живут на пенсию от «Гатшот Текстайлс». Линдси их часто навещала… до того, как она начала, – Холлис вздохнула, – встречаться с этим… – снова вздох, – мальчишкой.