Джон Грин - Многочисленные Катерины

– Хочешь поблагодарить Бога за пищу? – спросила Холлис Гассана.

– Конечно, – ответил Гассан, прочистил горло и сказал: – Бисмилла.

Потом взял в руку вилку.

– Что, это все? – удивилась Холлис.

– Ну да. Мы народ немногословный. И очень голодный.

Следующие несколько минут никто не проронил ни слова.

Никто, кроме Гассана, который раз пять повторил, что перепелка (это была перепелка) просто отличная. Колин подумал, что она и вправду ничего, если вам нравится выискивать редкие кусочки мяса в бесконечном лабиринте костей. Наконец ему удалось найти кусочек на один укус. Он жевал его медленно, жевал, жевал… ой! Что это было? Ой! Опять… Черт! Это кость?

– Тебе, наверное, дробинка, попалась, – догадалась Линдси.

– Дробинка?

– Дробинка, – кивнула Холлис.

– Эту птицу пристрелили? – спросил Колин, выплевывая на тарелку маленький металлический шарик.

– Ага.

– И я ем пули?

– Нет, ты их выплевываешь, – засмеялась Линдси.

Дальше Колин ел только рис со стручковой фасолью.

Холлис спросила:

– Что ты чувствовал, когда выиграл викторину? Когда я смотрела передачу, мне показалось, что ты не очень-то радовался.

– Мне просто было жалко ту девочку, которая проиграла. Она была милой и здорово расстроилась.

– За него я радовался, – заметил Гассан. – Я был единственным зрителем в студии, танцевавшим джигу. Мой друг Одинец разделался с этой девчонкой так, как будто она что-то скрала [35].

Разговор о передаче напомнил Колину о Катерине XIX, и он уставился перед собой с угрюмым видом. Долгую тишину нарушил голос Холлис, прозвучавший, как будильник.

– Думаю, этим летом вы могли бы поработать на меня здесь, в Гатшоте. Я задумала новый проект, и вы мне идеально подходите.

За прошедшие годы многие пытались извлечь из талантов Колина выгоду, взяв его на работу. Но a) летом он ездил в лагерь для умных детей, где становился еще умнее, б) настоящая работа могла бы отвлечь его от накопления знаний, что тоже было работой, и в) Колин не обладал никакими полезными умениями.

Редко встретишь такое, например, объявление:

«Требуется вундеркинд!

Могущественной всемирной корпорации требуется талантливый, амбициозный вундеркинд. Присоединяйтесь к нашему отделу вундеркиндов этим летом! Требования: четырнадцатилетний опыт пребывания в статусе сертифицированного вундеркинда, способность к быстрому поиску анаграмм (и аллитерации), свободное владение одиннадцатью языками. Обязанности: чтение, запоминание стихов, романов, энциклопедий и ста знаков числа пи» [36].

Так как такое объявление никто не размещал, каждое лето Колина отправляли в лагерь для одаренных детей, и с каждым годом ему становилось все яснее, что он совершенно не годен ни для какой работы, в чем честно признался Холлис Уэллс.

– Мне нужен кто-нибудь смышленый не из Гатшота, и вы подходите. Пятьсот долларов в неделю для каждого плюс бесплатное питание и проживание. Вы наняты! Добро пожаловать в дружный коллектив «Гатшот Текстайлс»!

Колин бросил взгляд на друга, который изящно держал перепелку в руках и обгладывал кость в тщетном поиске съестного. Заметив его взгляд, Гассан едва заметно кивнул; Колин наморщил губы; Гассан потер щетинку на подбородке; Колин укусил большой палец; Гассан улыбнулся – это у них был такой ритуал.

– Ладно, – наконец сказал Колин.

Они решили остаться. Нравится ему это или нет, подумал Колин, но у путешествий всегда есть пункт назначения. А этот пункт назначения был не самым худшим: милые, хотя и розовые комнаты, приятные хозяева, рядом с которыми он чувствовал себя знаменитостью, и самое главное – здесь он впервые в жизни испытал озарение. Как и Гассан, Колин не нуждался в деньгах, но он знал, что Гассан ненавидит выпрашивать деньги у родителей. И кроме того, никто из них раньше не зарабатывал себе на жизнь. Пора бы и попробовать, что это такое. Но по большому счету, все его мысли были заняты только теоремой.

– La ureed an uz’ij rihlatik, wa lakin min ajl khamsu ma’at doolar amreeki fi l usbu’, sawfa afa’al [37], – сказал Гассан.

– La ureed an akhsar kulla wakti min ajl watheefa. Yajib an ashtaghil ala mas’alat al-riyadiat [38], – ответил Колин.

– Мы можем удостовериться в том, что у моего друга останется время на почеркушки? – спросил Гассан, перейдя на английский.

– Что это за абракадабра? – удивленно прервала его Линдси.

Пропустив ее слова мимо ушей, Колин возразил Гассану:

– Это не почеркушки, и ты сам это понял, если бы …

– Да-да, если бы учился в колледже. Какой же ты предсказуемый, – поморщился Гассан. Потом повернулся к Линдси и ответил: – Это не абракадабра. Мы говорим на священном языке Корана, языке великих халифов и Саладдина, прекраснейшем и сложнейшем из языков.