Чарльз Буковски - Возмездие обреченных - без иллюстр.

Пиво у Гарри выдохлось. Добить его Гарри не мог, иначе он должен был заказать чего-нибудь еще, а денег у него не было. Оставалось ждать и надеяться. Как профессиональный алкаш, Гарри знал основное правило — никогда не проси первый. Его жажда была темой для насмешек, и любое требование, исходящее от него, убивало в них радость одаривать.

Гарри окинул взглядом бар. Четыре-пять завсегдатаев. Мало и неперспективно. Одним из неперспективных был Монк Гамильтон. Монк претендовал на бессмертие, потому что каждое утро съедал шесть яиц. Он думал, что в этом его преимущество перед остальными. С умишком у него было туго. Огромный, почти квадратный, с тусклыми, неподвижными и безразличными глазами. Шея, словно дуб, и мощные волосатые руки.

Монк разговаривал с барменом. Перед ним стояла пепельница, залитая пивом. Гарри стал наблюдать за мухой, которая приземлилась прямо в пепельницу. Она прошлась между окурками, наткнулась на сигарету, разбухшую от пива, сердито зажужжала, взмыла вверх, затем сдала чуть назад, потом приняла влево и наконец улетела.

Монк был мойщиком окон. Его льстивые глаза наткнулись на Гарри. Толстые губы скривились в надменной улыбке. Он подхватил свою бутылку, подошел и сел рядом с Гарри.

— Че сидишь, Гарри?

— Жду, когда дождь пойдет.

— Как насчет пивка?

— Жду пивной дождь, Монк. Спасибо.

Монк заказал два пива. Заказ прибыл.

Гарри любил пить прямо из бутылки. Монк нацеживал по частям в стакан.

— Тебе нужна работа, Гарри?

— Как-то не задумывался об этом.

— Нам требуется человек, чтобы держать лестницу. Конечно, за это платят не так хорошо, как тем, кто работает на лестнице, но все же хоть что-то. Ну, как?

Монк шутил. Мойщик окон был уверен, что Гарри слишком низко опустился, чтобы понимать это.

— Дай мне время, Монк, нужно подумать.

Монк посмотрел на остальных посетителей, на его лице снова проявилась надменная улыбочка, он подмигнул дружкам и перевел взгляд на Гарри.

— Слышь, тебе только придется крепко держать лестницу. Я буду чистить окна, а ты — меня подстраховывать. Это же не слишком тяжело, так ведь?

— Да, есть вещи и потяжелее, Монк.

— Ну так что, возьмешься?

— Не думаю.

— Давай! Чего б тебе не попробовать?

— У меня не получится, Монк.

И все были довольны. Гарри свой парень. Непревзойденный кретин.

Гарри смотрел на батарею бутылок, выставленную за стойкой. Все они дожидались лучших времен, тая в себе и смех, и безумие… скотч, виски, вина, водка и все остальное. Они все стояли и стояли, невостребованные. Они были похожи на жизнь, которая стремится быть прожитой, но ведь никто этого не хочет.

— Слышь, — заговорил Монк, — мне надо подстричься.

Гарри ощущал, как медленно крутятся жернова в голове мойщика окон. Как он примеряется к нему, словно ключик к замку.

— Не хочешь пройтись со мной?

Гарри молчал.

Монк придвинулся ближе.

— По дороге заглянем в бар и на обратном пути пропустим еще по одной.

— Идем… — Гарри влил остатки пива в горнило своей жажды, поставил бутылку и двинулся вслед за Монком.

Они вышли на улицу. Гарри чувствовал себя псом, сопровождающим хозяина. А Монк был спокоен и самоуверен: он при деле, все идет как надо. Это была суббота, его выходной, и он намеревался подстричься.

По пути зашли в бар. Местечко было намного уютней и чище, чем та дыра, в которой обычно шакалил Гарри. Монк заказал пива.

С каким видом он сидел! Человечище. Мужчина. Само спокойствие. Достаток. Он никогда не задумывался о смерти, по крайней мере, о своей.

Так они сидели бок о бок. Гарри осознавал, что совершил ошибку, вывалившись из жизни: любая работа с восьми до пяти менее мучительна.

На правой щеке Монка темнело родимое пятно, такое мягкое, еле заметное. Гарри наблюдал, как Монк прикладывается к своей бутылке. Ему было все равно — что глотнуть пива, что в носу поковыряться. Его не мучила жажда. Он просто сидел со своей бутылкой, за которую заплатил сам, и время текло, как говно вниз по течению.

Они прикончили свое пиво, Монк перекинулся парой слов с барменом и направился к выходу. Гарри последовал за ним. На улице они пошли рядом.

В парикмахерской посетителей не было. Цирюльник знал Монка, когда тот забирался в кресло, они обменялись приветствиями.

Цирюльник накинул простынь на плечи Монка и подоткнул вокруг шеи. Голова словно отделилась от туловища, родимое пятно на правой щеке приобрело четкие контуры.

— Вокруг ушей коротко, сверху — не очень, — сказала голова.