Чарльз Буковски - Возмездие обреченных - без иллюстр.

Маме достался серый шерстяной жакет. Она надела его, застегнула на пуговицы, провела руками по искрящейся поверхности и расчувствовалась.

— А как насчет угощения нашему другу? — поинтересовался Папа.

Его вопрос вызвал бурное оживление. Мама и Бабушка бросились устраивать дорогому гостю место у стола. Мама достала тарелку из праздничного китайского сервиза, а Бабушка убежала к себе в комнату и вернулась с льняными салфетками. Папа сходил в подвал за вином.

Тут Карло увидел что-то за окном на улице.

— Смотрите! — вскрикнул он.

Прямо перед нашим домом был припаркован новый «Паккард» последней модели. Огромный, черный и такой новенький, что казался большим блестящим животным. Это был автомобиль Фреда Бестоли. Он купил его днем, несколько часов назад. Мы выбежали на улицу и тщательно обследовали покупку, распахивая двери, давя на все кнопки и бибикая. Никто из нас никогда не ездил на такой новой машине.

— Давайте попросим его, — предложил Виктор.

Фред сидел за столом. Перед ним — тарелка с фаршированным перцем и стакан вина. Рядом — Мама и Бабушка. Папа сидел напротив. Мы попросили покатать нас на новой машине.

— Нет, — сказал Папа.

— Мы не тебя спрашиваем, — сказал Карло.

— А я вам отвечаю — нет.

Но Фред был великодушен.

— Конечно, я прокачу вас немного.

— Они угробят твою машину, — сказал Папа.

— Как это? — удивился Фред.

— Не знаю. Они найдут способ…

В конце концов Папа все-таки согласился, однако поставил нам одно непременное условие: мы должны были «подготовиться». Это означало, что нам надо было переодеться в праздничную одежду и повязать галстуки.

— Для чего?! — изумился Виктор.

— Никто в таком виде в новой машине не поедет, — отрезал Папа.

Мы посмотрели друг на друга. Мы были в чистой хлопчатобумажной школьной форме. Зачем переодеваться? Какая-то глупость. Но спорить с ним было бесполезно. Или мы «подготовимся», или никуда не поедем.

Начались долгие ненавистные приготовления. Первым делом мы должны были под руководством Бабушки помыться, все трое в одной ванне. Сначала Бабушка мочалкой, как плотник шкуркой, зачищала до крови наши заушины. Затем пальцем вкручивала ее как штопор в наши ушные раковины. А потом ногтями с таким рвением скребла наши головы, что чуть не содрала нам скальпы. Когда пытка была закончена, мы вышли в спальню, где Мама приготовила нам одежду: свежее нижнее белье, чистые рубашки и носки. В знак признательности Фреду Бестоли на нас затянули его новые галстуки, и мы вышли в гостиную. Папа и Фред все еще сидели. Они уже опорожнили к этому времени два графина вина, и это заметно отражалось на их лицах и произношении.

— Идите, подождите в машине, — сказал Папа.

Мы ждали час. От неподвижного ожидания уже ломило тело. Приближалась ночь. Улица погружалась в темноту. Мы с ненавистью наблюдали через входную дверь за грузно упершимися в обеденный стол Папой и Фредом. Вино клонило их головы к тарелкам, но они отчаянно сопротивлялись. Находясь всего в четырех футах друг от друга, они орали как в опере и молотили кулаками по столу. Они были чудовищами, уродливыми безумными монстрами.

— Только посмотрите, — сказал я. — Меня тошнит от них.

— Да, вот это папуля у нас, — согласился Карло. — Жук навозный.

— Скоро я свалю отсюда, — сказал Виктор. — Я знаю, как встать на ноги. Вот только мне исполнится двенадцать, увидите. И духа тут моего не останется. Тогда-то они пожалеют.

Наконец в их дебаты вклинилась Мама. Нам не было слышно, что она говорит, но, судя по жестам, речь шла о нас.

— Пусть подождут! — рявкнул Папа.

Лицо Карло посинело, жилы на шее напряглись, и утробный дьявольский рев пронзил беспечную тишину вечера. Это было настолько неожиданно и жутко, что Папа и Фред перестали орать и уставились в недоумении друг на друга, отчасти даже отрезвев. Затем Папа поднялся, покачиваясь на резиновых ногах, обогнул стол и помог встать Фреду. Всем видом своим смахивающие на двух умирающих от жажды, они выдвинулись на крыльцо и, хватаясь для устойчивости друг за друга, ухнули по ступенькам вниз. На четвереньках, едва не вспахивая носами землю, они добрались до тротуара. Однако когда они достигли машины, в них взыграло чувство собственного достоинства, и они умудрились подняться и даже прикинуться трезвыми.

Папа просунул голову через заднюю дверь и омерзительно оскалился. Его зрачки то и дело закатывались.

— Все подготовились? — прохлюпал он, брызгая слюной.