Саша Соколов - Между собакой и волком

Воробьиная ночь. Не сомну

Ни подушки, ни в целом постели.

Полюбуйтесь, опять налетели

В помещение нетопыри.

Улетайте. Уж будет терзать.

Что вам проку в охотнике бедном.

Ведь и так на челе его бледном

Очевидна мучений печать.

Улетели. Какая печаль.

И тревога. И все, что угодно.

Рукомойник. Лопата. Челнок.

Перелаз. Одуванчик. Седло.

Занавеска. Иголка в стогу.

Сам с усам у кота во глазу.

Мотылек и лягушка. Жасмин.

Совершенно сухое гребло.

Неизвестен событий исход.

Так и будет сверкать бестолково,

Или грянет пророково слово?

Или только покаплет слегка?

Окарина. Телега. Стакан.

Чучела. Чистотел. Таракан.

Перемет. Носогрейка. И жбан.

Ради воздуха линь или сиг

Сиганет из постылого плеса,

Сиганет и зависнет на миг.

Знаком крика.

Иль знаком вопроса?

Мотылек и улитка. И гвоздь.

И берданка на этом гвозде.

Борона. И застреха. Грязло.

Колобок. Стеклотара. Кобел.

Банка с коломазью. Осташи.

И стрижи под застрехой.

Сидят.

Совершенно другое гребло.

Кто же взвоет в отчаяньи? Портной,

Потерявший наперсток стальной?

Или Царь, отдавая в мешке

За хромую кобылу полцарства?

Иль гусар, палашом по башке

Сам себя хватанув из гусарства?

Острова. Или тень стрекозы.

Или смерти речная коса.

Прозябание дальней лозы.

Шкура вепря. И сала кусок.

И кресало. И ржавый конек.

Гребень. Ступа. И помело.

И записка: ушла по грибы.

Октября позапрошлого года.

И подкова от лошади:

Слепок с ее же губы.

Или выспренно лопнет струной

Во саду гитарист записной?

Или Мамы-Марии улыбка.

Повторение. Жаба. Жасмин.

Рукомойник. И лужа под ним.

Чу: на том берегу, одинок,

Захихикал рыбарь-одноног.

Озарения. Запах озона.

Inter canem et lupum,

Меж волком и псом,

Оттопыренным ухом

Месяц плыл, невесом.

Мы гуляли в отаве,

Под каким-то кустом,

В отдаленьи составы

Бормотали мостом.

И жужжал в отдаленьи

Лесопильный завод,

Дерева на поленья

Он распиливал вот.

Наша общая кружка

Пахла воблой слегка,

Пахла ворванью, стружкой

И струилась река.

И заводский охотник

Нам рассказывал, что

Он – заводский охотник,

Он рассказывал, что.

И по мере того, как

Убиралось вино,

Зорче делалось око,

Очевиднее дно.

Но недоброй ухмылкой

Озарились уста,

Когда стала бутылка

Уж и третья пуста.

Но зеленой кобылкой,

Сушеной такой,

Проживала бобылка

Не зря за рекой.

Та бобылка-кобылка

Для гуляк, вроде нас,

Берегла то бутылку,

То жбан про запас.

Был, как ухо над лугом,

Наш челнок невесом,

И, труня друг над другом,Заплескали веслом.

Записка XX X

За Жар-птицей

Мимо побегов, побегов осоки,

Скорый не столько идет, сколько мчится.

В нем и в ботинках, в ботинках высоких

Мчится охотник один за жар-птицей.

Строг проводник относительно чаю:

Чаю? не чайте, весь вышел давно.

Строг и буфетчик: не отвечая,

Вышел куда-то и тоже давно.

Н-да-с, размышляет высоких-высоких

Этих владелец ботинок-ботинок,

Глядя на: Пейте фруктовые соки! –

Высший указ, помещенный в простенок.

Сумерки, насморки, вот и граница.

И по вагонам, сверяя листы,

Горных, речных и болотных полиций

Бродят с проверкой ботинок посты.

Ваши ботинки. Ботинки? извольте,

Только учтите, что левая жмет.

Вы арестованы! Впрочем, позвольте,

Недразуменье, Федот да не тот.

Станция. Сцепщики. Циклю иль скобель

В сторону стрелки протащит столяр,

Смазчик пошутит со смазчиком, шнобель

Свой сизокрылый кривя, как фигляр.

Нечисть перронная, некто сопатый,

Партпапирос свой откупорив, кос,

Артикулируя, как логопаты,

Даст чаровнице пяток папирос.

Снова бежит. А тебе все не спится.

Ночь и лоснится, и пахнет, как толь.

Трепетно, жарко, стреноженной птицей

Брыжжет по жилам твоим алкоголь.

Заброшена церквушка,

Былье пустилось в рост,

По сумеркам кукушка

Слетает на погост.

Кого она считает,

Кого она зовет?

Пропащих урекает

Иль просто так поет?

Придут об эту пору,

Короче говоря,

Сюда, на эту гору,

Гуляки-егеря.

Немедленно – по двести,

И сразу – по второй.

Привык ты с ними вместе