Саша Соколов: Рассуждение

Типа того, что, мол, как-то там, что ли, так,
что по сути-то этак, таким приблизительно
образом, потому-то и потому-то,
иными словами, более или менее обстоятельно,
пусть и не слишком подробно:
подробности, как известно, письмом,
в данном случае списком, особым списком
для чтения в ходе общей беседы, речитативом,
причём, несомненно, в сторону
и не особенно громко, по-видимому, piano ,
вот именно, но понятно, что на правах
полнозвучной партии, дескать,
то-то и то-то, то-то и то-то, то-то и то-то
и прочее, или как отсекали еще в папирусах,
etc

и несколько ниже: и то-то

что ж, список достаточно пунктуальный
и, смею добавить, длинный, с немалым
количеством примечаний и вариаций,
вы цените, кстати поинтересуюсь, теорию
не теорию, а вот чисто наличие, чисто
само явление контрапункта, осознанное,
извините за гегельянство, как некая, что ли,
данность, как факт музыкальной жизни
и деятельности, практики и конкретики,
и притом далеко не в узком, не только
в вокальном или, там, инструментальном смысле,
короче, вы цените контрапункт

mas o menos , а вы, сходный случай: ценить
ценю, но, пожалуй, немного недооцениваю, а вы,
мне, знаете ли, ценней контрданс, особенно
в виде кадрили, две, если не ошибаюсь, четверти,
вы говорите о бальной, зачем же, я говорю
о кадрили обычной, будней, о танце простых,
но искренних, продолжайте, я говорю о кадрили
невзрачных посёлков и наказистых предместий,
где вечера без неё никуда не годятся, а с ней
хороши невозможно

сколь увлекательно вы говорите,
ещё бы, ведь я говорю увлечённо,
как завещал нам октавио, сэр,
мексики, этой жар-птицы певчей,
сын славный и пламенный, мексика, ай,
absolumente, señor, hablo, hablo,

о кадрили харчевен и чаен, прокуренных

и захолустных, кадрили нередко ничуть

не нарядной, зато народной, кудрявой,

как правильно вы говорите, как дивно

причём любопытно, что вся эта музыка,
то есть беседа, заводится и ведется настолько
impromptu и вместе с тем до того amabile ,
что количество собеседников, качество их пальто
или пончо, рост, возраст, образованье,
семейная участь, устройство лиц
и чьими устами сказано то, что сказано,
эти вещи значения не обретают

не заостряя на том, что по тем же причинам
неочевидно, кто эти все собеседники суть,
ведь правда же, не тревожьтесь, естественно,
правда, и если указанный разговор отзывается
некой пьесой, то пьесой он пусть отзывается
для не слишком чёткого или даже нечёткого
совершенно числа голосов, пусть,
надо только заметить, что их здесь скорее много,
нежели мало, а лучше не их, а нас, ибо это
звучит не столь отчужденно, а вслушаться:
чуть ли не ласково:
нас

нас, которые тут рассуждают, довольно много,
иначе сказать, рассуждение многоголосо,
а что касается темы, то не секрет, что последняя
на удивленье вольна, да и в целом оно до того
свободно, что часто бывает так, что один
какой-нибудь голос высказывание начинает,
второй продолжает, а третий, семнадцатый
или какой хотите по счёту
высказывание заканчивает

и если спрашивается: прекрасно,
а всё ли у нас в порядке по части речи,
боюсь, не темна ли, то отвечается и говорится:
не бойтесь, лишь веруйте, наши речи
прозрачны и мелодичны, доходчивы
и проникновенны, чего и другим
голосам желаем

а если: возможно, что это именно так,
как вы только что сообщили, однако учтите:
действие вещи не развивается, нету даже
завязки, пренебрегая фабулой, вы откровенно
манкируете сюжетом, то: милостивые государи,
здесь составляется подлинный человеческий
документ, а вы нам тут про какую-то
литературную мишуру, не мешайте

и несколько ниже: а помните,
помните список подробностей, приведенный
выше, позволю себе отметить, что он и сам
весь какой-то подробный, не спорю,
составлен на редкость тщательно;
перебивая: простите, что перебил,
но хотелось бы сразу кое о чём напомнить,
о чём же, о том, что список такого рода
подчас называют перечнем или реестром,
так прямо и называют: реестр, или перечень,
перечень, или реестр, а ещё говорят:
лист учёта, учётный лист