Роберт Динсдейл - Хижина в лесу

— Да, — солгал мальчик. — Дед уже недалеко. Он устал.

Теплая рука учителя опустилась ему на плечо.

— Ты уверен, Алик?

— Конечно.

Мальчик хотел, чтобы взрослые шли первыми, но мужчины собрались вокруг и умоляюще уставились на него. Пришлось их вести.

Спуск в лощину оказался довольно крутым. Мальчику приходилось то и дело останавливаться, поджидая взрослых, которые неуклюже следовали за ним. Взяв учителя за руку, он показал, как правильно спускаться боком, опираясь на выступающие из-под снега корни цепляющихся за склон деревьев. Когда мальчик удостоверился, что завел их достаточно далеко, он бросился бежать.

Навицкий не сразу понял, что происходит. Отец Лены велел мальчику остановиться, но было уже поздно. Он был маленьким дикарем, и мужчины не смогли бы найти его по следам, как не смогли самостоятельно обнаружить деда.

Теперь он бежал один.

Деревья выстраивали стены из колючек, преграждая взрослым путь, и мальчик шепотом благодарил их. Только убедившись, что оторвался от преследователей, он свернул в сторону, сделал круг среди заснеженных ясеней и направился в обратный путь к холму. Вскоре сбоку послышались голоса милиционеров, они эхом разносились по лесу. Прежде мальчик думал, что выведет их на старика, и они спасут Лену. Теперь же он решил, что так будет неправильно. Он дал маме слово заботиться о деде и не нарушит своего обещания.

Взобравшись по склону, мальчик свернул к сосняку. Снегопад уже замел следы деда на открытом месте, но под деревьями они были еще отчетливо видны. Мальчик спешил.

Путь деда повторял все неровности местности. Старик держался покрытых лесом холмов. Вскоре мальчик вышел к поросшему могучими соснами обрыву. Двигался над пропастью он так же уверенно, как и дед.

Через некоторое время, впрочем, местность вокруг начала меняться, сглаживаться. Обрыв уступил место пологому склону, холмы превратились в небольшие холмики. С вершины последнего холма мальчик видел впереди смешанный лес, состоящий из заснеженных лиственных деревьев вперемешку с выглядывающими то тут, то там елями. След, оставленный дедом, здесь был четче. Он вел с холма, и мальчик последовал за стариком.

Вновь оказавшись под оледенелым пологом леса, Алик начал замечать следы на стволе там, где с него содрали старую кору, место, оставшееся после того, как срубили сук, выемку в снегу от топора, брошенного дедом в какого-то зазевавшегося лесного зверька. Уже видно было, что дед очень устал, и мальчик скоро его догонит.

Навстречу дул сильный ветер, и мальчику приходилось идти согнувшись. Деревья теперь росли не так густо, как прежде. Впереди показалась подозрительного вида замерзшая «рябь». Мальчик осторожно ступил вперед. Ничего. Впереди — крутой берег, а дальше — болото. Когда он станет пересекать его по льду, то будет виден словно на ладони. Никакие деревья его не прикроют.

Покрытый изморозью камыш, словно обезумев, колыхался под холодным зимним ветром. Мальчик увидел костер. Языки красно-оранжевого пламени танцевали с ветром. Как можно разжечь костер в такую метель, мальчик не представлял и решил, что этим чарам старик научился в Стране вечной зимы. Дикий лес сохранил деду жизнь, когда он убежал из великого ледяного города Гулага, превратил его в дикаря и научил своей магии.

Издалека дед казался неясной фигурой посреди метели. Он, сгорбившись, присел над огнем и бросал в него, доставая из карманов пальто, пригоршни заранее приготовленной коры. С того места, где стоял мальчик, видна была лишь спина старика да длинные полы его пальто. Чуть в стороне, свернувшись калачиком и обхватив колени руками, лежала Лена.

Алик начал осторожно продвигаться вперед. Казалось, в шуме ветра его приближение останется незамеченным, но мальчик тут же осознал свою ошибку. Как выяснилось, в бурную ночь дед слышит даже лучше, чем при погожей погоде.

Он медленно обернулся.

— Что ты наделал, деда?! — прошептал мальчик.

Старик тяжело дышал.

Мальчик подобрался к краю замерзшего болота, пытаясь добраться до девочки, но старик передвинулся, преграждая ему дорогу. Теперь он напоминал волка, защищающего от соперника свою добычу.

— Лена!

Лежавшая на камыше девочка пошевелилась. Глаза у нее были заплаканные, но вполне разумные, чего нельзя сказать о деде. Глаза старика расширились и, что называется, едва не вылезали из орбит.

— Он тебе что-то сделал?

Девочка отрицательно покачала головой.

— Папа идет за мной?