Жан-Мишель Генассия - Удивительная жизнь Эрнесто Че

– Будь благоразумна, Хелена нуждается в тебе, как ты не понимаешь!

Кристина почувствовала себя виноватой и согласилась, но наутро (не зря же говорят, что утро вечера мудренее!) передумала:

– Раз мы живем при социализме, значит имеем равные права. Так почему бы тебе не понянчиться с нашей дочерью?

В конце концов они нашли решение: Кристина занималась девочкой по утрам, после обеда приходила кормилица, а Йозеф сидел с Хеленой по вечерам, когда ее мать играла спектакль.

В январе 1949 года Кристина получила посылку из Франции. Мать написала ей длинное нежное письмо с поздравлениями и поблагодарила за фотографии Хелены. Она прислала розовую распашонку с пуговками-бабочками, которую сама связала крючком из овечьей шерсти (самой нежной и теплой на свете), и крошечные ажурные носочки.

…Признаюсь честно, дорогая, я этого не ожидала. Рождение Хелены – лучший рождественский подарок, который я могла получить! Я очень счастлива за тебя, ребенок – главное в жизни женщины. Мне так хочется увидеть малышку, взять ее на руки, поцеловать! Надеюсь, однажды это обязательно случится. Хелена очень похожа на мою мать, особенно верхней частью лица…

Кристина спросила Йозефа, вернутся ли они когда-нибудь в Шамони, чтобы забрать свои вещи (она надеялась, что мадам Мораз их сохранила). Потом можно будет заехать в Сент-Этьен и показать матери Хелену. Наверное, пришла пора помириться.

– Мы уже решили, что поедем на две недели в Болгарию и отдохнем на море с Терезой, Павлом и детьми. Ты ведь знаешь, как много у меня работы в депутатской комиссии, я вряд ли сумею выкроить время еще и на Францию. Возьми Хелену и навести мать без меня.

– Думаешь, я получу визу? За границу больше никого не выпускают.

– Ты французская гражданка и можешь выехать, когда захочешь. Мы сделаем запрос, а если возникнут сложности, я знаю, к кому обратиться за помощью.

– Спасибо, родной, я очень хочу увидеться с мамой, но не сейчас, а после премьеры Гольдони.

Критики по-разному оценили «Дачную лихорадку»: идея любви, принесенной в жертву финансовым интересам и социальным условностям, не соответствовала духу времени.

В начале апреля Йозеф проводил Кристину с Хеленой на вокзал. Они впервые расставались так надолго, и обоим было слегка не по себе.

Все время отсутствия жены и дочери Йозеф был очень занят. Министр здравоохранения поручил ему составить предложения по борьбе с детским туберкулезом, и он занимался этой работой по вечерам и воскресеньям, считая крайне важной профилактическую работу и открытие трех санаториев.

Месяц спустя Йозеф встречал на Центральном вокзале поезд из Парижа. Состав опоздал на час. Кристина вышла из вагона с двумя большими чемоданами – они с матерью прошлись по магазинам в Сент-Этьене и Лионе и купили ей целый ворох одежды. Хелена обняла отца ручками за шею, прижалась к нему и не захотела отпускать.

– Как все прошло?

– Просто замечательно! Мы много разговаривали, и я чувствовала себя совершенно счастливой, но мне все равно не терпелось вернуться домой. Ужасно жалко, что ты не смог поехать, познакомиться с моими родственниками и друзьями, снова увидеть Францию. Знаешь, я позвонила мадам Мораз, и она сказала, что все сберегла.

– Обещаю, мы съездим и заберем вещи при первой же возможности.

В Совете чехословацких женщин шли жаркие споры: обсуждение Гражданского кодекса выявило принципиальные разногласия между консервативным меньшинством и прогрессистским большинством, желавшим покончить с диктатом мужчин. «Прогрессистки» требовали исключения «консерваторш» из совета. Тереза и Кристина участвовали в работе комиссии, ходили на все заседания и тоже выступали за изгнание тех, кто противился наступлению светлого коммунистического будущего.

В сентябре 1949-го была арестована Милада Горакова [113], возглавлявшая в совете фракцию меньшинства. Одновременно задержали еще двенадцать женщин-«заговорщиц», разоблаченных благодаря бдительности секретной службы. В декабре был принят закон, отменивший статус главы семьи, мужчины утратили преимущественное право принятия решений и контроля над женщинами, допускался развод по взаимному согласию «по причине глубинного непонимания между супругами».

Огромная победа над реакционерами.

В марте 1950 года Кристина заподозрила, что снова беременна. Она не понимала, как такое могло случиться, считала Хелену «ошибкой природы» и к врачу пошла только через два месяца. Он подтвердил ее опасения.