Жан-Мишель Генассия - Удивительная жизнь Эрнесто Че

Кристине предстояло выучить тридцать три строки текста своей роли (решающей в ее карьере) и еще пятнадцать строк хора ведьм. Ни одна актриса никогда так долго не репетировала такой короткий текст. Тереза и Йозеф по очереди занимались с ней, и Йозеф (лица он запоминал плохо, а слова превосходно) первым выучил пьесу наизусть. Павел тоже участвовал – подавал Кристине реплики. Несколько недель подряд они рассаживались после ужина в гостиной, Павел читал за Макбета, Тереза – за леди Макбет, Йозеф брал на себя все остальные роли и давал указания касательно игры, которые остальные безропотно выполняли.

Фрейка отдал должное тому, как стремительно прогрессирует Кристина, ее странный акцент оказался очень к месту, и образ Третьей ведьмы получился более чем убедительным. Когда исполнительница леди Макдуф попала под машину и «выбыла из строя», Кристина легко ее заменила. Ни один зритель не понял, что она играет две роли. Публика награждала ее бурными аплодисментами наравне с другими членами труппы.

Известие о беременности жены застало Павла врасплох.

– Невероятно! – все повторял и повторял будущий отец. – Не могу поверить.

Однажды вечером, вернувшись домой с работы, он узнал, что у Терезы случилось небольшое кровотечение, она лишилась чувств и ее увезли в больницу. Врач диагностировал отслоение плаценты, подскок давления и предписал пациентке лежать до самых родов. «Я разрешаю вам вставать на несколько минут, не больше!» Живая и активная по натуре Тереза очень тяжело переносила вынужденную неподвижность, а по ночам не могла спать из-за дурноты.

– Я чувствую себя полной развалиной, у меня больше нет сил выносить эту муку, – жаловалась она.

Тереза панически боялась потерять ребенка, не хотела говорить Павлу, что у нее уже был один выкидыш, но все-таки призналась и вздохнула с облегчением, когда он сказал: «Пустяки, с кем не бывает…»

Кристина проводила с Терезой очень много времени, читала ей газеты, развлекала театральными сплетнями и даже встала к плите (дома она этого никогда не делала), причем готовила двойные порции, чтобы бедный Павел не оставался голодным. Блюда были простые, она натирала морковь, варила яйца, поджаривала свиные ребрышки к макаронам с томатным соусом, делала картофельное пюре, надеясь взбодрить подругу. У Терезы совсем не было аппетита, иногда даже вид любимой жареной картошки вызывал у нее приступ тошноты, и она часто плакала без всякой причины.

А потом случилось чудо – по-другому воскрешение Терезы назвать было невозможно. Ее врач, акушерка и даже Йозеф признали, что наука не всесильна и далеко не все знает о психологии страдания.

Однажды вечером, ровно в 18.10, Кристина ушла в театр, Тереза была одна, и ей стало холодно. Она осторожно встала, чтобы подложить дров в печку, села на диван в гостиной, укутала ноги одеялом, подумав, что вечер будет долгим, и вдруг заметила лежавшую на подушке рукопись Павла. Она считала работу мужа над книгой чем-то вроде хобби, даже мании, иногда задавала ему вопросы – скорее из вежливости, чем из интереса, но не прочла ни одной страницы, даже не пролистала «Брестский мир» и не могла оценить его по достоинству. Тереза открыла толстую папку, вытащила несколько страниц и начала читать. Почерк у Павла был округлый, по-детски старательный, он делал пометки на полях на английском и русском, проставлял цифры и буквенные сокращения. Тереза так увлеклась, что забыла об усталости, боли и страхах, мысленно перенесясь в Петроград 1917-го и Брест-Литовск. Она боялась, что книга окажется скучным неудобоваримым научным исследованием о давнем, всеми забытом дипломатическим договоре, а оказалась один на один с авантюрным романом о Ленине, Троцком, Каменеве и о том, как губительный мирный договор в последний момент спас революцию.

Тереза не заметила, как прочла первые двадцать три страницы, взяла следующую порцию и продолжила, совершенно завороженная сюжетом.

Павел в тот вечер вернулся домой поздно, открыл дверь своим ключом и увидел сидящую на диване жену с рукописью на коленях.

Печка давно прогорела, в комнате было холодно, но она ничего не замечала.

– Разве так можно, дорогая? Ты простудишься.

– Это потрясающе, Павел, просто потрясающе!

– Правда? – Павел был ошеломлен неожиданной реакцией жены.

– Почему ты никогда не говорил мне о своей книге?

– Да я только и делаю, что говорю, только никто не слушает.

Терезе понадобилось одиннадцать дней, чтобы прочесть содержимое трех огромных папок, в каждой лежало пятьсот-шестьсот страниц текста, факсимиле дипломатических телеграмм, газетных статей и писем на русском и немецком языке. Ее больше не тошнило по ночам, а днем не мучили страхи. По общему мнению, чтение рукописи Павла действовало на Терезу как фантастически эффективное лекарство без малейших побочных эффектов.