Энн Пэтчетт - На пороге чудес

Рост Беноита составлял около пяти футов и пяти дюймов, а его вес — где-то на пятьдесят фунтов легче, чем у рептилии.

Три доктора отшатнулись к борту и орали разные междометия на языке первобытных людей.

Марина хотела прыгнуть в воду и побежать по плавучей лужайке, обгоняя длиннопалых птиц, — но кто знает, не живет ли под зеленым ковром целая змеиная семья?!

Задняя половина змеи обхватила узкую талию Истера и обернулась вокруг нее несколько раз. В тот момент, когда мимо него пролетела змеиная голова, которой размахивал Беноит, Истер стремительно выбросил руку и схватил змею как раз под ее головой, намного выше кулака Беноита.

Так Истер поймал змею, пойманную Беноитом.

Ох, какой раздался вопль!

Триумф и слава!

Беноит и Истер сотрясли своими воплями джунгли, потому что Истер кричал тоже. Крик был такой пронзительный, так напоминал смертную агонию, что все три доктора решили, что мальчика укусила змея, и рванулись вперед — инстинкт человеческой порядочности побуждал их спасать его жизнь.

Но Истер лишь безумно усмехался, сжимая глотку змеи, а Беноит, который был намного сильнее, быстро перехватил руку. Они с жадной радостью заглядывали в змеиную пасть, а язык рептилии серебристой молнией метался в их сторону.

— Это же анаконда, мать твою! — воскликнул Ален. — Он поймал анаконду голыми руками!

Казалось, Ален испытывал одновременно смесь всех эмоций: восторг лакаши, ужас жены и Марины и ярость змеи, глаза которой превратились в две смертельных иглы.

Истер вдруг захрипел.

Может, Марина поняла это еще раньше, чем он захрипел, — сказать невозможно.

Но для нее все стало ясно.

Она перемахнула через барьер отвращения и страха и ухватилась за хвост анаконды, сжимавшей худенькое тело мальчика. Кожа змеи была одновременно липкая и сухая, а еще — прохладная, несмотря на ужасный зной.

Когда-то, еще на уроках биологии в колледже, она препарировала змею — маленькую черную подвязочную змейку — давно умершую и вонявшую формальдегидом. Она рассекла ее вдоль туловища и, развернув, прикрепила к покрытой воском дощечке. Кажется, это была единственная змея, до которой она дотрагивалась когда-либо.

И вот теперь она вцепилась во вторую, огромную и живую, и отдирала ее от мальчика.

Слегка ослабив змеиную хватку, она перехватывала руки, словно перебирала канат; вот только конец этого каната стал обвиваться вокруг ее запястья.

Это была мышца, каких она еще не видела. Мышца не боролась с ней, она просто не замечала ее…

Марина потянула сильнее.

Истер снова захрипел.

Теперь и Беноит заметил проблему: его друг оказался в змеиных объятьях — змея сообразила, как справиться с рукой, схватившей ее за глотку. Беноит передвинул руку выше и сменил руку Истера. Мальчик попытался засунуть свои маленькие руки между своим телом и змеей, а когда сделал выдох, чтобы выиграть пространство, анаконда почувствовала его движение и сдавила кольца еще сильнее.

Глаза мальчика устремились на Марину, она увидела в них страх и всю его душу и рванула змею-удавку.

Рядом с ее руками оказались руки Алена.

Теперь они тянули все сообща.

Нэнси Сатурн закричала: «Нож! Нож!», затем: «Яка!»

Но Беноит не слушал ее.

Он был прикован к гигантской змее, которая душила его друга, слишком маленького для своих двенадцати лет.

— Мать вашу, скажите мне, где лежит нож на этой чертовой лодке! — закричала Нэнси.

Губы Истера посинели.

От тяжести змеи или нехватки кислорода он опустился на колени.

Марина подумала, что у него может треснуть позвоночник.

Все они тоже встали на колени. Марина вдруг вспомнила, что к рулевой колонке привязан мачете. Истер рубил им ветки, когда они останавливались на отдых.

Она моментально вскочила.

Нож был длиной с ее руку и тяжелый, будто теннисная ракетка. Она нацелилась чуть выше кулака Беноита и одним махом отсекла голову анаконды.

Если бы она при этом убила змею, это был бы величайший момент в ее жизни!

Но обезглавливание ничего не изменило.

Голова упала на палубу и продолжала разевать и закрывать грозную пасть, медленно двигаясь по кругу, а тело продолжало сдавливать мальчика.

— Господи, — проговорила она.

На шее Беноита напряглись жилы, от неимоверных усилий он выдвинул челюсть, показав кривые нижние зубы; кровь обезглавленной анаконды текла по его руке.

Пока он пытался отжать верхнюю часть змеиного туловища, пока Сатурны тянули за хвост, в середине медленно умирал Истер…