Виктор Авин - Избранное. Том 3 - Миграция Души, 1982–2012

Пора воззрения менять на подозренье
что одуванчики не лампочки на поле
вокруг полянки, на которой кукурузник
стоит задиристо, согнув кривые ноги
задрав свой нос и подбоченив крылья
а одуванчики — пумпончики на тапках
и с них слетели уже гномы с парашютами
их держит ветер на своих прозрачных лапках
и пусто между крыл у кукурузника
нет книг на этажерке, нет инструкций
из двери на борту глядит Конфуций
в потертом шлеме, в галифе на босу ногу
в футбольных гетрах (для пилота кукурузника
что неестественно), естественно, глядит
на мальчика пшеничного в подгузниках
играющего с грузом в «динамит»…
и винт сработал неожиданно и сдуло
как ветром гномов, и заткнулся хор кузнечиков
траву пригнуло и видны всем стали буцы
и ахилесовые пятки чьей-то женщины.
И кукурузник улетел. Поют кузнечики!
И в мареве трава стоит по плечи нам…
И мы стоим, два облетевших одуванчика
а перед нами сын играет на диванчике…

звени звени моя бандура
волынь, тяни за хворью шкворень
плети подсолнухи за дворик
нажмыхай в маслянные тучи
прощальный всполох бабья лета!
окучий неба черни кистью
засохшей как власы, а в руки
возьми по крошевной скорлупе
и в черны дыры зиму всучи.
дави дави звезды зернище
могучим перстом Богу в храпень!
за околотной пусть забражит
в парную земь снегую душу
и сгрезит в оке длинный клитэр
у переносицы гармошной
застынет слезью шаром покоть
с необерлоченной морщиной.
а ты уткнись в призыв хрященый!
а ты уткнись в рукав лапотный!
скреби ногтем по днищу вещщей
и над речной творожной бродью
пусть нависают красны гроздья
с болезной дрожью чахлых листьев.
сугрей окоп хайлом надышным
супонь сапог, фуфай яичник,
звени звени моя бандура! Чу!?
— Весна блудунья, «пограничник»!

Город в сугробах по окна машинок
Выходит из рамок стандартных картинок
Петровских ботинок, вторично и жутко живым.
Живыми становятся люди, с наклоном
Идущие в снег по колено, штрихами
И с неба съезжают блокадные сани
В них ангелы тьмою снежинок — стрекозы
Морозом вживаются в лица, под кожи
И вечно мой Город на призрак похожий
Является детским и хрупким и слабым
Под снегом — безжалостным, мощным, с Уставом
В трубе продувая, и оставляя изящные линии
снега
На крыши машин…

Это не маска смерти
И не фингал под глазом
Это не бег по кругу
Тени от солнца вязом
Это не ночь на Дальнем
Сталин, не в Бресте утро
И не под паранджою
Петьке приснился хутор
Это еще не космос
Не Хлудова след на Марсе
Даже не грязь с окопа
Даже не дурь Софокла
Даже не кровь на масле
Это забрало Бога
Чтобы вернуть печатью
На лоб моего народа:
«Годен. Неси на счастье»

Начать, а сформулировать потом
Куда, зачем — включается мышление
(Потребность к расширению сознания)
Начать движение (ползок, рывок
(Шаг вверх, по кругу или же бодание) —
Начать — рефлекс, не дар, не самосохранение
Удар по темени, божественный толчок.
Потом уже и счастье и страдание
И наслаждение и голод, смех и вой.
Что? Восстание покоя против смерти
К движению приводит? Ни боже ж мой
Чтоб Вы так начали как сделал это Бог
Он без инстинктов, право, но ведь смог
В Ершалаим прийти из Назарета
И восходя на крест и замирая
Он передал тебе, впаял инстинктом в память
Начать движение! Начать, а сформулировать потом
Лишь поравнявшись на Голгофе с тем крестом…