Виктор Авин - Избранное. Том 3 - Миграция Души, 1982–2012

…и все еще пишет стихи.
Подстрочный перевод: «хочу сюда» —
Бежит Земля и выбирает точку
Идет жена и выбирает мочку
Лежит серьга и смотрит на Луну
Луна скрывает половинку — точно
Чтобы между них вошла заочно
Приговоренная в ней жить моя мечта:
Увидеть Синеглазую в замочную
Скважину и с первым небесантом [17] «Небесанты» — так будет приказано называть бриллианты на русском языке — от слов «не бесы», только тогда в России все наладится (автор такой реформы русской языка — великий учоный-филолох Виктор Авин).
Неся его в ладони словно Данко
Выйти за границу, с поэт-бантом
На высшую ступеньку бытия —
За город наших дружных коротышек
«Хочу сюда» — откуда-то услышать
И получить от голубя письмо
А в нем подстрочный перевод: «давно
Я жду тебя в сплетение, сюда…»
И торт-бизе, но с шоколадным солнцем
И на посылке адрес: «неразврат — туда».

Кобылицу расчесывают и в хвост и в гриву
Мысли расчесывают и в свет и в тьму
В эпоху язычества и люд был расхристанным
В Париже иссяк тормозной путь, у труб
Нечистот, плывших прямо по каменной улице
По которой Людовиков к быдлу ведут
Богоизбранных копии по хлебу размажутся
Эффект Балаганова Шуры уют
Не скрывает, расчесывай — на коже их код
«шесть-шесть-шесть» проступает из под «пород»
— 21-й век — проба наивысшая, кажется?
— Крестись, если кажется, букетом из роз
И во фраке опустится второй раз Христос
И расчешет запутанный мир, в основании
Тавро не каленым проступит, из слез
На макушке вселенной из спутанных звезд
Когда Королева не лидер нации а ее мать
Тогда и страна не в ПТУ обоз.

Угрюмость погоды используют
для восторганья теплом
А не чтобы не штопая дыры поныть или выть
на властей
Мы взрослые люди, не в блуде зачаты
и искушенье блюдем
Искушение пло’дом познания творчества,
радужки в головах
Перевернутой радуги губок у добрых
и искренних не зверей
А людей из людишек, которые волю находят
теряя страх
Железную волю и теплые вещи, такие
как доброта —
Наступить им на ногу и хвост прищемить
уступая дорогу
А не просто убить в себе беса,
качая извилин масла
Выпить сок из лимона и сыра под взглядом
ворон, их перо с мани
Вырвать у них из крыла и покрасить
все серое и яркое вставить
Обратно, без мани уже, чтобы правильно было,
дороже, себе воздать
И бежать по делам с чемоданчиком желтым,
закусив удилами
И овощами с икрой и оливками — пулями
с дырками и с властями
Чокнуться мысленно все это запивая
их дождевою водой
Она золотая, еще кувырок и веселые
черные вороны — мы, над страной.

— кто прожил жизнь, тот ничего не понял
зачем Бог создал птичку для кота?
ему для мяса бы хватило и уродца
для человека бы хватило и куста…

Шизофреник без году неделя
А уже увидел желтый лист
На фиолетовых за рамою обоях
И полонез Огинского пытливый ум вершит
Капелькой за капелькой на кухне
Стуча по окнам или по кастрюлям [18] «Какова вероятность того что шрапнель, попавшая на кухню, выбьет на кастрюлах полонез Огинского?» (С) Станислав Лем И в такт ему вбивают в разум пули:
«люблю тебя, люблю тебя, люблю ли?
Насколько долговечен наш союз?»
На третий раз экзамен по исторьи
ВКП(б) сдав утром на трояк в 80-м
Так мне профессор-старичок Киреев Боря
Орал: «За что? А потому что
Из-за таких ты развалится Союз!» [19] Документальная пыль.
И вдруг застынет все в глазах — он сумасшедший!
А в 90-х вспомнишь и поймешь что он провидец
Наверно шизофреником он стал
В году репрессий чтобы хвастаться на лекциях
Что в тройку он входил, расстрел без следствия
Производил родителей Монтекки с Капулетти
Чтоб кре'пче нам любить, седые дети
В багровой осени в свинцовых облаках
И наши дети, и их дети, и их дети
Ценили жизнь простую а не страх —
Что будет с ним, со мною, с нами, ах!?
Готова ли я выйти за куль денег?
Я — бизьнесмен, крестьянку мне, карету!
Готов ли обменяться с бизнес-леди
Не кандалами, золотыми кольцами?
Я — белочка, смогу ли я с медведями?…
Все стерпим, перемелем, переедем
Все слюбится, здоровое потомство
Главное стране дать на гора.
Пока блуждаем 70 лет в пустыне солнца
И листья желтые над нам не кружат.