Виктор Авин: Тепло еще вернется в твой дом (Сборник стихов)

Россия, моя, лапотная мама
о чем ты в поле сына крестишь матом
в батонном поле, чуть подслеповата
размахивая лИняной косынкой?
Россия моя, мамочка с полынку
обмыв его, рядя в унИвертепы
куда ты его гонишь от газеты
желтеющей, в коробке, с похоронкой?
Россия моя, жилистая матерь
оглохшая от пОдков для начальника
куда ты отправляешь кровью харкая
сыночка, в город, в счастие ебархово?
Россия моя, мачеха мочальная
куда ты отправляешь свову сынку?
— В барак, к Корейко на узкоколейке
считать мильоны, добытых Копейкиным
и штоб
проснулся БОГОМ — рожью алигарховой
и чтоб невидим был на поле лопуховом…

Сквозняк на пятой авеню
труба из точек «А» и «ХУ»
цветочки в месте Близнецов
прощай, прощай, прощай
«Рубцов»…
Замело, умирает Нью-Йорк
я под снегом, прости меня Бог
не смогу, не смогу убежать
ты прости меня, Родина
типа мать.

сорок бревен мне до финишной черты
под венец плывут порогами реки
перепрыгивая с истины на ложь
я бегу на остров под названьем «Грош».
Сорок ветров мне до финишной черты
под венец несутся образуя смерч
перепрыгивая с облакОв на плечи
я петух — несусь в распахнутые рты.
Сорок сосок мне до финишной черты
под венцом Отец мне вынет их «на ты»
перепрыгвая с ног и «да» на «нет»
я c икон увижу group «Nazaret»
Сорок «жи» с ней мне до финишной черты
под венец ползем поземкою реки мы
У Собора «медный таз» — троянский конь
я в коне — «пароль» — на дне матрешки сна:
«сорок лет славян сажать в еврейский шкаф»…

Февральский день, морозный воздух
прозрачный ум, раздуты ноздри
бежит, бежит вприпрыжку «козлик»
стишок мой этот молодой!
Февральским днем, морозным утром
за ним летит тот самый — «критик»
Я — Витя, ветер и пройдоха, но
просчитан каждый «вист» у лоха
Стишок мой в дохе — Витя гол
Февральским днем, морозным утром
Козленок снял овечью шкуру
(чтобы согреть своего Гуру)
под ней в натуре сам «Пушистик»!
Пушистик сел в сугроб и плачет
Февральским днем, морозным утром
Скрестил копытца, хвостик прячет
А мимо вдруг бежит Аленка
ей в ушко льется мой стишок
и в мозге прыгает как мячик
Февральским днем, морозным утром
звенит звенит ее мобильник
душа под шубкой запотела:
«Але-але», — Аленка плачает
(Аленка так стихов хотела)
Февральским днем, морозным утром
Пушистик к ней залез на тело
девичье, бархатное, белое
Под мышкой тычет влажным носом
уже внутри совсем — под грудкой
Аленке с ним совсем не жутко!
Февральским днем, морозным утром
считая в небе стай напильников
включив на полную «мобильник»
Шел Витя Авин по Москве

На пламенной Душе она жила
на клумбе словно, под окном у Замка
прикованная к постоянной Планке
в скафандре, Роза, грудки, два шипа.
А над Душой стояла голова
на столике, на блюде, сзади рамка
гусиное перо и свиток бланка
на нем спиралью скручены счета.
Над головой короной — черный ворон
набитый, из опилок древних мыслей
сидит и ждет когда в окне Тень свиснет
и привидения войдут со всех сторон.
Вошли. В плащах. Течет поверх плащей
на черном, вниз, парное молоко
но киснет тут же, пенится, в окно
спадает хлопьями на летний мир Вещей:
купальник, мяч, резиновый бассейн
гамак, дорожка, шлепанцы, ракетки
доска от шахмат, ароматной ветки
черемухи отлом, очки, таблетки…
у сетки Тени завершают гейм
мангал дымится, паж кладет салфетки
на пламенной Душе из мяса, редкой
красы медаль: «За выпитый глинтвейн».

вспышка… улица… дымится
вентиляционный люк, пара
клубы сносит ветром. утром
летом будет пусто… ночью
где ты, сволочь, этой ночью
вспышка, вспышка. стоп!
мимо медленно проносят
мой же ЛОБ!..
Вспышка… улица…салют…
у мечети «Петроградской»
лица… выкрики «Ура!»
братцы… твердая рука…
и портвейна «три семерки»
струйка жгучая как с горки
льется внутрь с языка. УРА-а-а-а!..
Вспышка… улица…волна
прямо как на стадионе
руки… море… «Невский»… люди
разноцветные шарфы,
вспышка… все в комбинезонах
красных, синих и зеленых…
люди делают волну на ходу…