Виктор Авин - Тепло еще вернется в твой дом (Сборник стихов)

Нацеди целомудрия в целофан и
фантазии зафырчат как из фетра, а
травы ус с тропы тронет тростью «Йессс»
стюарт-с-тюбик в костюмарле из холста,
станет стеблем он, ты — сись-невеста
над пыльцой. Цой царапнет цыгаркой по це
лконоидной без дна тарелке. А ткемали на вилЬ
ке — кетчуп к кровавой открытке на ушах. На
кровати поставь русский мат ей, она: «Шах», на
на концерт твой билет, на балет, на
генитальный, полный «па» в «пити-па»
в парадиз-какафонии Шнитке!
Вы (это «вы», мэм, к тебе не касается)
вы придете ко мне, куклы «Наиди», на
нитках, кричащие «па-па»,
вы во Шнитке ни «бе» ни «пипитками»
Вы взлетите из форточки в небо
на «Ту-7» из пюпютро-альбома,
вы услышите в облике гРомма
Маяковского, в молниях — Пушкина
между нами — сидит между вами он
с парашютом, в косухе и шлеме — он панк!
Панк «Онегин Е…»
(тут звучит еще ария: «Это мой банк
Лавреантимир Берия»),
повторяю, Татьяна Онегина
Я — «Колбасьев», а «Йессс» — это, леди, пля,
он же — «стюарт», что Анну Каренину
кинул в г-люк самолета под
пролетА. паровоз В.И.Ленина!
Ммы вас, пардон, уже «Тя», тя
я в андегра-арт по «сись» тер!
И поэтому в форме Бернулли (йесс!) ты
вы подите к профессору, бе-е-е-е: «Э…».
End Shtein, это шутка была,
улыбнись. ЫБЫСЬ?

Гляди:
Иван трясется мимо на авто
а Соломон проходит мимо на ногах
а Абдула стреляет (мимо) сигарет
возникла дружба у мужчин на век
последний штрих к братанью в «Ватерлоо».
Гляди:
мы утром встанем счастия полны
погладим груди утомленных жен
Иван как будто заведет народ в авто
а Соломон как будто выведет народ
а Абдула как будто мимо, но стрельнет
собака принесет им пачку сигарет
с наклейкой «Друг», я выгляну в окно:
гараж на месте, цифровой замок
а деньги в тумбе у цирка «Шапито»
и отражение как будто бы мое в трюмо,
в трико
а в сейфе женщина которую так прет
а на стене висит Его портрет
а на руке (на правой) тикает «Полет»
часы — все медленнее производство
бомб
а за окном пылает алая заря
американцы покоряют Марс.
Бомонд, не зря!
Возьмемся за руки, поэтами, друзья!
Нам это нужно чтобы подтолкнуть авто
нам это нужно чтобы подтолкнуть народ
нам это нужно чтобы подтолкнуть ей в рот
американский бутерброд!
Однако, чем же подтолкнуть ей в рот, когда
мы взялитсь за руки, друзья?
О милые друзья, придется как всегда
поскольку Женщина — ракета «Марс-Земля»
а наша роль — в ракету вбить запал
и взявшись за руки, в трехместной, улететь
и плетью жаждать ударов по спине
от женщины, по имени «Вот Так»!

… «Мазурка», князь так молод
и юная княжка
Маман за ней ревниво
семейная казна
папА свой жилистый кулак
на саблю положил
«мазурка»… князь так молод
о том не доложил…
Жена его в Америке,
на президентской вилле
а он в Москве посланник
с посольским поручением
в нем янки просят защитить
их билли.
Идет война гражданская, в Америке война!
Москва гуляет на балах
блестит переливается!
Из окон с летнею прохладой
счастливая любава
звучит мелодия «славянки»
и Алла Пугачева
и даже в спальнях, в колпаках,
пра-прадеды играются
в ладошки-ладушки с румяными
девчонками-служанками:
«Идет война гражданская, в Америке война!»
Ах, юный князь, ты позабыл
про свой служебный долг
стоят с прокладками составы,
в портах конвои с бромом
с гумманитарным грузом в люках
с доллАрами «Антеи»
а ты, мой князь, вошел в княжну,
забыв про донесение
забыв про виллу и жену,
про Флориду в огне и
бои великих федералов,
конфедератов, геев
за земли впадин марсианских
и лесбос на Луне.
Играет вальс, Москва в шарах,
а где-то в тишине
Столоночальник обмакнув
чернила в молоке
сопя старательней выводит
на Деле номер два: «О
Ленинградской группировке
предателей-мутантов»
Идет война гражданская, в Америке война…

— Главное — выделить шум. ШУМ из ветра,
из щелей выползающего на проспект мой,
из Театра теней, убиенных ладошками,
главное — выделить шум из зала
бездонмной вселенной
из колодца с умятыми в плиты на Дне
эхо-вехами.
Главное — это из шума выделить ИМЯ!
И не терять его ЗВУК, звук
имеющий вид «U» камертона
волнообразную линию жил-струн
в пианино на сцене,
в которой
из кулисы в кулису стремительно
движется время
то массовкой событий-секунд,
то целым роем
героев фантазий тщедушного духа,
на Имя
из будки суфлерской как пес
откликающегося,
на выход в комзоле Шекспира,
в купюре,
а все чаще
вбегающего Винни-Пухом
с горшочком
для шума.
Главное — выделить мед, мед
из гула
идущего внутри столба
телеграфного, в небо
да стука
по столбу чтоб не сглазил,
двух кулачков, связанных
пуповиной. И кулачки те — то
Символ растущего Женского Сердца.
Так появляется изображения иней на
запотевшей от ОЩУЩЕНИЯ жара
линзе
так появляется вензель — СЛОВО
и даже трубка для
косметических путешествий
от «МОЖНО ДО
нЕльзя»….