Джин П. Сэссон - Мольба Мариам

— Мариам, дети должны плакать. С Дюраном все в порядке. Вы меня беспокоите гораздо больше.

— Простите, доктор, но моего первого сына похитили, когда он был совсем маленьким, — призналась я. — И с тех пор я его не видела. Поэтому так волнуюсь за этого ребенка. Я не допущу, чтобы с ним произошло что-нибудь плохое. Еще одну потерю я не перенесу.

Несмотря на то что мои близкие были страшно рады рождению Дюрана, папа с каждым днем чувствовал себя все хуже. Он начал пользоваться кислородной маской, а прогноз врачей составлял не более двух лет жизни. Халид согласился с тем, что я должна уделять ему как можно больше времени, и мы договорились, что я на полгода уеду к нему в Виргинию, а затем вернусь с ним в Джедду. И я счастлива, что сделала это, поскольку пробыла с ним все время до самого его ухода.

Мы уже жили в Джедде, когда папе стало совсем плохо. Я уже лежала в постели, когда в дверь постучала горничная и сообщила, что мой отец с трудом дышит, вспотел и глаза у него закатились. Я поспешно оделась и позвала водителя и садовника, которые перенесли папу в машину. Мы помчались в больницу.

— Мне так хочется спать, дочка, — пробормотал папа, едва мы добрались до места.

Я обняла его, но он уже испустил дух. Я выскочила из машины и начала метаться по стоянке:

— На помощь! На помощь! — кричала я.

Но никто уже не мог его реанимировать. Папа почил с миром, а я продолжала жить в окружавшем меня безумии.

В Саудовской Аравии все сопряжено с трудностями, даже смерть. Как и все мусульмане, папа мечтал о том, чтобы его похоронили в святом для мусульман городе Мекке. Но правительство Саудовской Аравии отказало нам в этом. Я позвонила в американское консульство, и консул пообещал мне получить необходимое разрешение, но на это могло уйти три дня. Это было невозможно, так как, согласно нашей религии, усопшие должны быть похоронены в течение суток после смерти. Поэтому Халид договорился похоронить папу в Джедде. Похоронами, как и многим другим в Саудовской Аравии, могли заниматься только мужчины. Арабы считают, что женщины могут утратить самообладание во время похорон, рвать на себе волосы и раздирать одежду, поэтому их оставляют горевать дома за закрытыми дверьми. Мне запретили присутствовать на похоронах собственного отца. И впервые за все это время я была вынуждена признать, что отец был прав: в Саудовской Аравии не было места женщине.

Папина смерть ударила по мне сильнее, чем мамина, возможно, потому, что теперь я окончательно осиротела.

Убитые горем находят облегчение, посещая могилы. И по прошествии недели я решила, что смогу проскользнуть на могилу отца, хотя женщинам было запрещено посещать общественные кладбища. Я заставила нашего водителя отвезти меня к кладбищу, а потом дала взятку кладбищенскому служителю, чтобы он пропустил меня внутрь. Оказавшись за воротами, я позвонила Халиду:

— Халид, где расположена могила моего отца?

— А почему ты спрашиваешь?

— Потому что я на кладбище и хочу посетить его могилу.

— Ты где?! — закричал Халид.

— Я собираюсь посетить могилу своего отца. Либо ты объяснишь мне, где она находится, либо я буду бродить по кладбищу и спрашивать об этом у всех встречных.

Халид застонал. Он сразу понял, насколько решительно я настроена, и, опасаясь моего ареста, тут же объяснил мне, где находится могила, но приказал сразу после посещения ее вернуться домой, удостоверившись, что меня никто при этом не видел. На кладбищах Саудовской Аравии нет надгробий, там места захоронений обозначаются лишь на земле. И Халид объяснил мне, куда идти.

Я положила цветы на папину могилу, помолилась, поговорила с ним, и мне стало легче.

Я так скучала по нему, что стала посещать могилу каждую неделю, не посвящая в это Халида. Вскоре мой водитель привык к этому, а смотритель кладбища радовался нежданному доходу. Для меня это стало настоящим утешением.

И мне было наплевать на то, что я нарушаю глупый закон Саудовской Аравии, запрещающий женщинам посещать кладбища. Подобные бессмысленные законы и создаются лишь для того, чтобы их нарушали.

Время, проведенное в Афганистане, а затем в Саудовской Аравии, научило меня тому, что жизнь женщины всегда подвергается опасности, если она не берет все в свои руки. И это доказала история, происшедшая с моей подругой из Ирана Сорайей. Я познакомилась с ней в Египте еще до переезда в Саудовскую Аравию. И с тех пор мы с ней очень сблизились.

Однажды Сорайя позвонила мне и сообщила, что находится в больнице. Она просила меня приехать как можно быстрее. Я тут же бросилась в больницу и убедилась в том, что она действительно серьезно больна — каждый выдох вырывался из ее груди со свистом. Между вдохами Сорайя проклинала себя за то, что переехала в Саудовскую Аравию.