Джин П. Сэссон - Мольба Мариам

Мир явно сходил с ума.

Но были и еще более страшные истории, повергавшие меня в ужас.

Одну мою одноклассницу «Талибан» обвинил в том, что она содержит частную школу на дому, поскольку девочкам было запрещено ходить в школу. Она учила лишь свою дочь, племянниц и двух соседских девочек, но «Талибану» и этого было довольно — четыре шедшие вместе девочки вызвали его подозрения. Представители «Талибана» последовали за девочками и удостоверились в том, что в дом вошло еще несколько девочек, одна из которых прижимала к груди книгу.

Затем члены «Талибана» ворвались в дом, уничтожили карандаши и учебники и арестовали всех, включая детей. Женская тюрьма была страшным местом, где даже зимой не было отопления. Кормили там лишь черствым хлебом и жидким супом. Мою бедную подругу каждую неделю били кнутом и продержали за решеткой два года, не позволяя в течение всего этого времени видеться с детьми, которых освободили через несколько недель.

Здоровье ее было подорвано, и через год она скончалась от рака. Судьба двух ее дочерей осталась покрытой мраком, поскольку ее муж был убит «Талибаном» за какой-то проступок.

Другая моя любимая подруга Нури, трудившаяся из последних сил, чтобы выбраться из нищеты, также была уничтожена «Талибаном». Отец ее умер еще до войны с русскими, и мать была вынуждена пойти в прислуги, стирать белье и убирать дома, чтобы заработать на образование дочери. Нури лучше всех успевала в своем классе, и наконец ее мечта обеспечивать семью стала реальностью, когда она получила диплом об окончании школы и место учительницы.

В первый же день, выйдя на службу, она сказала матери, что той больше никогда не придется стирать чужое грязное белье и заниматься уборкой в чужом доме. Нури аккуратно вносила арендную плату и никогда не забывала купить все необходимое. Она очень гордилась тем, что может обеспечивать свою мать.

Нури решила не выходить замуж, опасаясь того, что муж может запретить ей помогать матери. Зато замуж вышла сестра Нури, у которой было уже пятеро детей, и Нури души в них не чаяла. К несчастью, во время войны с русскими дом сестры подвергся бомбежке. Сестра Нури, ее муж и двое их детей погибли. Нури забрала трех оставшихся к себе. Она относилась к ним как к своим собственным и любила их безмерно.

После ухода русских страну захлестнула гражданская война. Но Нури удалось сохранить свою семью. А потом к власти пришел «Талибан». И в первую очередь он закрыл женские школы, а затем запретил женщинам работать. За военные годы было убито столько мужчин, что семья Нури была одной из многих, где деньги зарабатывали женщины.

В отсутствие кормильца маленькая семья Нури внезапно оказалась на пороге голода.

Хотя «Талибан» и запрещал женщинам занимать достойные должности, он сквозь пальцы смотрел на проституцию. И Нури сделала немыслимое для уважаемой афганки — она начала торговать своим телом. В первый раз она получила очень большие деньги, поскольку была девственницей. Но вскоре расценки снизились, и она была вынуждена принимать по нескольку клиентов за ночь. Поскольку «Талибан» запрещал женщине появляться на улице без сопровождающего ее мужчины, ей приходилось брать с собой двенадцатилетнего сына своей сестры, когда она отправлялась на поиски клиентов. Бедный ребенок стоял на холоде, прислушиваясь к звукам сексуальных утех своей любимой тети.

Вот что принес «Талибан» Афганистану.

И хотя с детства я уже успела познакомиться со множеством женских трагедий, я никогда не предполагала, что афганки подвергнутся еще большему унижению.

Я впадала в полное отчаяние, когда думала о своем бедном сыне, который по-прежнему оставался заложником у своего отца и жил в безумном мире «Талибана». Как я хотела вызволить его оттуда!

И все же, несмотря на весь этот мрак, пребывая вдали от родины, я обрела радость в жизни.

31 марта 1996 года в 19.40 я снова стала матерью. Я произвела на свет прекрасного мальчика и тут же назвала его Дюраном. Все мои родственники и родственники Халида возражали, утверждая, что нельзя называть второго ребенка тем же именем, что и первого, утраченного. И лишь Халид поддержал меня:

— Мариам имеет право назвать этого ребенка так, как ей хочется.

Дюран был идеальным ребенком, чего нельзя было сказать обо мне как о матери, ибо стоило ему заплакать или чихнуть, как я тут же бросалась с ним к врачу. После того как я трижды за день заставила водителя превышать скорость, врач усадил меня в своем кабинете и строго сказал: