Ханс Хенни Янн - Это настигнет каждого

Я почти уверен, что мы с тобой в нашей жизни допустили какой-то просчет.

- Нет там никакого просчета; есть трудно решаемая задача, - ответил Гари.

- Тогда давай наконец сядем за рабочий стол и опробуем все методы, помогающие найти правильное решение.

Я все более убеждаюсь в том, что со вчерашней ночи мы занимаемся чистым экспериментированием.

- Случилось много чего, - возразил Гари, - но барьера между тобой и мной пока нет.

- Как ты с вещами, так и они с тобой, - сказал Матье.- Я, во всяком случае, хотел бы приступить к поискам решения немедленно. И меня не собьют с толку ни два, ни три ангела. Им придется молчать... то есть: не существовать... пока они не докажут свое существование сызнова; а как жалкие фальсификаторы, когда-то поразившие нас, детей, они симулировать свое существование больше не смогут. Итак, я хочу познакомиться с этим Лейфом, или Аваддоном. Я должен с ним познакомиться: чтобы еще раз измерить, насколько я тебе предан. Насколько моя любовь относится именно к тебе, к твоей плоти и твоему целостному образу - а не к очередной околдовывающей химере... к какому-нибудь рассвету или увиденному во сне ландшафту. Речь ведь идет о твоих губах... твоих руках... твоей оголенности; а не о неважно-чьих губах, неважно-чьих руках, неважно-чьей оголенности. Твоя необузданность и твои странности - стремление мучать меня, удерживать при себе, обольщать и разочаровывать -неотделимы от моего о тебе представления. Если я и люблю какой-то порок... если тайно привержен ему... то это твой порок: порок, о котором я сам ничего достоверного не знаю; который, может, и существует только в моем воображении.

- Что ж... Если ты хочешь познакомиться с тем матросом... если ты действительно этого хочешь... хочешь осознанно, - значит, он и есть Третий, - сказал Гари очень спокойно и тихо. - И если он тебе понравится... как нравлюсь я, - мне не освободиться от Агнеты.

- Это меня не остановит, - ответил Матье, не задумавшись о точном значении слов Гари.

- Это тебя не остановит?

- Нет. Эксперимент теперь уже невозможно прервать.

- Агнета превосходно сложена. И уступчива. Поэт воспел бы ее лицо, ее груди и бедра... колени и округлые икры...

- Знаю. Ее промежность красивее, чем у меня...

- Нет.

- По крайней мере, удобнее... для использования. Видишь, мы уже углубились в эксперимент.

- Думаю, ты недооцениваешь мой порок... настоящий... который, когда с него будет сорвана маска, возможно, соединит нас.

- Я, как уже говорил, не боюсь твоего порока: потому что я не боюсь твоей души, а мечтаю, чтобы она стала моей частью.

- Ты сам не понимаешь, что говоришь.

- Что может быть хуже, чем потерять тебя?

На Гари вдруг нахлынуло удивительное спокойствие. Он долго молчал. Потом даже улыбнулся. Они опять вышли на Новую королевскую площадь. Обоим казалось, будто долгой беседы вообще не было. Все тревожные мысли улетучились. Только горло у обоих пересохло: слова высосали всю влагу. Гари схватил Матье за руку. Теплое, чувственное прикосновение. И потянул руку Матье к себе в карман: почти забытая любовная игра из их детства...

Перед киоском руки снова разъединились. Гари заплатил за хранение чемоданчика. И друзья направились в сторону станции Норпорт [69] Железнодорожная станция (теперь и станция метро) в центре Копенгагена. .

- Я знаю поблизости один молочный бар, довольно уютный и недорогой, - сказал Гари.

Они прошли еще немного; потом, разыскав нужный дом, поднялись по лестнице в бельэтаж. В просторной зале, кроме них, посетителей не было. Они заказали две бутылки молока и несколько бутербродов, скупо намазанных маслом.

- Предлагаю, чтобы сегодня ты переночевал вместе со мной у Агнеты, в квартире ее родителей, - сказал Гари,-Ее отец работает ночным сторожем на фабрике, очень далеко отсюда, на Амагере [70] Амагер - остров, на котором расположен один из районов Копенгагена. . Ровно в девять вечера он выходит из дому и возвращается через одиннадцать часов. Мать - разумная женщина, и она не станет возражать, если ты, как и я, проведешь эту ночь в комнате Агнеты.

Матье - поскольку его угнетали подчеркнутая добропорядочность заведения, из-за безрадостной пустоты казавшегося чуть ли не призрачным, и царившая там чистота, которую кто-то ведь должен поддерживать, - едва ли уловил смысл того, что сказал Гари. Во всяком случае, слова не соединились для него в цельную картину. Но он все же ответил: