Александр Ольбик - Ящик Пандоры

– Извините, доктор, если не торопитесь, уделите мне пару минут.

Жизнь с годами делает людей тревожными, однако Петроний, видимо, был исключением. На лице появилась благодушная улыбка, и он, сняв очки, протянул Дарию руку.

– Что-нибудь по моей части? – спросил он и стал закуривать. Предложил сигарету и Дарию. – Официально я уже не доктор, меня лишили лицензии заниматься медициной…

– Я вас искал, но на рынке мне сказали…

– Сволочи, настучали – и я чуть было не загремел… Хорошо, следователь попался из моих бывших пациентов, а так бы… А что у тебя? Впрочем, давай зайдем за кустики, и ты мне его покажешь…

Дарию было неудобно, но и откладывать медосмотр не было смысла. Они обогнули угол аптеки и зашли в тупиковый дворик, сплошь поросший жимолостью и садовой малиной. Когда Петроний, без рукоприкладства, осмотрел вызволенный из ширинки Артефакт, он заключил:

– Пока ничего страшного… Обыкновенный фимоз, правда, если его не лечить, может произойти так называемый парафимоз, то есть ущемление головки крайней плотью… А это очень болезненно…

– А что же делать? Может, какая-то есть мазь?

– Ну какая мазь, дорогой мой! Ты хочешь дождаться баланита?

– Это еще что за зверюга? – Дарий застегнул молнию и тоже закурил.

– Это долго и нудно объяснять… Если не хочешь, чтобы образовалась ракушка, нужно сделать циркумцизию…

Видя появившееся на лице Дария недоумение, Петроний его утешил:

– Да ничего страшного, обыкновенное обрезание, под местным наркозом. Сейчас полмира ходят обрезанными. Во первых, модно, во-вторых, гигиенично, и в-третьих, профилактически целесообразно. – Он похлопал Дария по плечу и закончил: – Я тебе скажу честно, нет на свете ничего страшнее, чем тюрьма. Бойся ее и обходи за сто километров. А циркумцизия… детский лепет, двадцать минут под скальпелем и – в дамках!

Дарий хотел было взять телефон Петрония, но его разочаровали: оказывается, эскулап в следующий понедельник сваливает в знойный Тель-Авив, где его ждет работа по специальности. Но совет дал: в больнице работает его бывший коллега хирург Кальва, с которого лучше всего и начать путь к обрезанию.

Когда Дарий возвратился в кафе, его встретила Пандора. Волновалась, думала, что забрала полиция. От внимания не скрылись алчные взгляды коллег Мусея, которые, словно метрами, измеряли фигуру Пандоры. Медея в компании Григориана, Легионера и подошедшего Олигарха что-то слюняво им рассказывала, утиралась платком, курила и, увидев Дария, протянула ему руку и еще сильнее прослезилась.

– Пикассо, только ты меня понимаешь… Мой Мусик был такой ласковый, работящий, отличный семьянин, и если бы не эта проблядь, – свирепо-пьяный взгляд в сторону Сары, – он бы и сейчас… Ах, какое горе для матери, – это она про себя. – Не переживу, мне так будет его не хватать…

Однако рядом с Медеей находился ее Олигарх, на руку которого та опиралась. Вообще она напоминала баркас, глубоко осевший в воду и накренившийся на один бок. Дарию даже показалось, что Медея стала меньше ростом, хотя на ней вместо ее повседневных босоножек были надеты черные лаковые туфли на каблуке в одну четверть.

Подошла Конкордия и все жители Сиреневой улицы вышли из кафе и направились на автобусную остановку. Сообщество разных людей, но абсолютно одинаковых в одном – беспомощных пловцов в вечно штормящем, с рифами и подводными течениями житейском море. Они даже не подозревали, насколько они беспомощны и как далеки от обетованных берегов. И в этом, видимо, было их спасение.

Дарий, идя рядом с притихшей Пандорой, перебирал в памяти встречу с Петронием и пытался запомнить фамилию хирурга, повторяя и повторяя: «Кальва, Кальва, Кальва…» Проходя мимо игрального салона, Пандора выразительно посмотрела на его вывеску и Дарий, прекрасно понимая ее настроение и свое тоже, был не прочь немного развеяться в игре, но, вспомнив о почти пустом кошельке, оттеснил искушение на задний план. А на переднем плане маячили проблемы, которые не посадишь в автобус и не отправишь куда подальше. Счета за квартиру, туфли для Пандоры, кончаются холст, картон, краски, рамки, вот-вот изотрутся кисти, не говоря уж о хлебе насущном.

Домой каждый отправился порознь: Медея с Конкордией и Олигархом сели в маршрутное такси, Легионер с Григорианом и его женой остались на остановке ждать рейсового автобуса. Дешевле проезд. Дарий же с Пандорой решили пройтись пешком, и именно по пляжу, к которому они ближайшей улицей вскоре вышли. И когда проходили мимо концертного зала, услышали доносившиеся оттуда прекрасные звуки «Маленькой симфонии» – видимо, репетировал приехавший из Москвы симфонический оркестр имени Давида Ойстраха.