Владислав Ивченко - Темнота

-Дай мне свои глаза.

Куземкин выцарапал глаза и подал. Крупчатов осмотрел их, поелозил в пальцах, нюхнул, попробовал языком, вставил на место.

-Кажется, не врешь. У врунов глаза в пленке и на вкус кислые.

-Я не вру.

-Где здесь можно найти темноту?

-Я провожу. Эй вы! Продолжать праздник! Сейчас я выберу двух самых невеселых. Ага! Обоим прямо в лоб! Когда я вернусь, то снова выберу самую невеселую пару! Так что смотрите! О всемогущий, прошу следовать за мной. Пшла вон, чертова побирушка!

-Ты не боишься смерти?

-Я с богом, я ничего не боюсь.

Они шли коридором, потом лестницей, спереди слышался топот, позади полохливый шепот.

-Они бояться попасться тебе на глаза. Я пустил слух, что трех раз вполне достаточно для смерти. А они хотят жить.

-Там, на небесах, точно есть боги?

-Если есть способ, то есть и воспользовавшиеся.

-Значит, любой мог вознестись?

-Мог любой, но возносились только достойные. Чтобы собрать все компоненты смеси нужно обладать великой властью. Чтобы бросить великую власть, рабов и рабынь, богатство, жизнь и смерть, нужно быть богом. На небесах только настоящие, вся фальша здесь. Вот подвал. Здесь темно и нет пауков, подходящее место.

-Что делать в темноте?

-Молчать и смотреть в нее, ожидая проникновения.

-Готовь смесь.

-Гонцы уже поскакали.

Куземкин выстрелил в спину, два раза. Додушил. Долго ковырялся ножом, пока вырезал сердце. Съел. Он ведь тоже хотел стать богом. Богом без изысков. Ему хватит вполне и власти, вершения судеб, богатств, женщин и убийств, а этот был дурак. Нужно знать чего хочешь. Знал, чего хочет, теперь, съев сердце, укрепится и сможет постепенно стать настоящим земным богом. Думал есть ли глаза, но там могла остаться дурь и мертвый уже. Вышел, закрыл за собой дверь.

-Ко мне иначе бог поразит вас!

Прибежало несколько человечков, прятавших свою дрожь по углам.

-Взведите курки и охраняйте эту дверь. За ней находиться бог и он танцует огнем. Если кто-нибудь заглянет в комнату, то будет разнесен на клочки. Вот такие, как висят на мне. Это разорвало одного любопытного. Страшен бог, но когда танцует огнем, то он смертелен. Стойте же здесь и охраняйте покой бога. Как бы мы жили без него, а теперь мы счастливы. У нас есть свой бог.

Они так дрожали, что двое рассыпались в пыль. Оставшихся Куземкин бил по лицу, пока выбитые зубы не сложились на полу в магический узор спокойствия. Дрожь прекратилась.

-Не бояться, вы под защитой бога.

Пошел в зал, где гремело веселье. Куземкин думал, что делать дальше, тоже вопросы, но по делу, а не по дури. Пусть богом остается прежний. Чернь не должна видеть, что бога возможно сменить. Бог так и останется богом, он будет при боге. Руки бога, глаза, уши, ноги. Бог будет постоянно находиться в хорошо охраняемом подвале, куда доступ будет только одному. Совещаться с богом и действовать от его имени. Чтобы не было вопросов, сказать, что бог перешел в огонь и его нельзя видеть. Вместо бога будет представитель. Трудно будет в страхе удержать толпу, но сердце уже переваривается и он станет смелым. Куземкин вбежал в залу и резко остановился. Веселье вспыхнуло невиданное. Некого было застрелить. Вкралась подлая мысль о пощаде, но нельзя. Застрелил произвольно. Вздохи облегчения усеяли пол.

-Слушайте! Только что наш бог стал огнем! Всякий может увидеть его и всякий умрет! Кроме меня. По поручению бога я буду передавать его приказы и следить за их исполнением! Все поняли! Все поняли! Теперь подметите согласие и облегчение, продолжаем праздник! Бог огня хочет, чтоб его подданные горели в веселье! Иначе я применю пистолет. Повара! Несите ваши творения! Птицы хотят есть.

Блюдо за блюдом исчезали в его огромном брюхе, слепые и глухие женщины наполнили залу тыканьем и болью.

-Кроме птиц, я глотал еще и кроликов, поэтому женщины могут не бояться, что я устану! Собирайте глаза в сундуки, я буду кушать их на досуге. Ну что птицы, вы сыты? Нет, вы слишком соскучились за едой, а я за весельем. Продолжаем!

Музыканты падали от усталости, улыбки стали похожи на старые сапоги, а смех на плесневелую муку. Хитрые стали падать под стол, притворяясь пьяными. Их застрелили. Ручейки крови сложились в реку, по ней пускали кораблики из отпавших херов. Красиво. И весело. Доложили, что храм скоро будет достроен. Вдруг крик. В залу ворвалось несколько. Они держали на руках тело с расковырянной грудью. Вой и посыпалась штукатурка. Кузенкин хотел встать, но не смог, так был наполнен. Он знал, что убьют, но даже не обеспокоился. Понял, что сердце стало действовать и богам действительно все равно. Пусть, ему наплевать, ему хорошо.