Альфонсо Микельсен - Избранные

Я остановил машину, обнял Ольгу и горячо поцеловал.

— Нет, не здесь. Нас могут увидеть!

— Какое это теперь имеет значение?

— Нет, не сейчас.

Я все-таки поцеловал ее еще раз и неожиданно для себя спросил:

— Хочешь быть моей? Ты уже чувствуешь, что хочешь быть моей?

— Не спрашивай меня, об этом не говорят…

— Хорошо, не буду. Когда ты поймешь, что это неизбежно, ты сама скажешь. Это будет доказательством того, что ты меня любишь. Я буду ждать, я уже так долго ждал!

— Зачем вы все это говорите? Чудной вы человек!

— Чудной? Почему же? Это естественное завершение любви между двумя свободными людьми.

— Верно, но все-таки об этом не говорят!

Опять влияние католической морали, хотя я уже начал привыкать к ней.

— Знаешь, Ольга, какое счастье, что все так получилось! Еще два месяца назад я не нуждался в тебе так, как нуждаюсь сегодня. У меня было много друзей, большие связи. Я с успехом делал деньги… А теперь… Не знаю, известно ли тебе… В общем, меня занесли в «черный список»…

— А что это такое?

— Как тебе объяснить? Ты ведь знакома с Мьюиром? Верно? — при этом я пристально вглядывался ей в лицо, стараясь уловить ее реакцию, но Ольга едва кивнула головой. — Ну, так вот. Мьюир выбирает среди немцев и итальянцев, проживающих здесь, тех, кто, по его собственному мнению, является врагом Соединенных Штатов Америки, кто якобы помогает Гитлеру. И об этом должны знать все. Поэтому имена таких людей заносятся в списки, которые американцы называют «опубликованными», а народ — «черными». С этого момента каждый, кто оказывает содействие такому человеку в работе, в торговле, политике — всюду, — считается противником союзников и его также заносят в тот же список.

— Значит, все зависит от Мьюира?

— Не только от Мьюира. Ведь нужны определенные доказательства, которые подтверждают, что тот или иной человек сотрудничает с гитлеровским правительством.

— А ты? В чем ты помогал немцам?

— Я никогда и ни в чем не помогал. Это величайшая несправедливость, что меня занесли в «черный список»!

— Но ведь за что-то тебя занесли?!

— Не знаю за что. Для меня это загадка.

— И у тебя нет никаких предположений по этому поводу? Никто тебе ничего не говорил?

— Одна моя приятельница высказала мысль, которая поначалу показалась мне абсурдной, но теперь я прихожу к выводу, что она не так уж и нелепа. Около года назад я поссорился с моим кузеном, управляющим крупной фирмой. Он совсем выжил из ума! Кузен привык к тому, что мой капитал всегда помогал ему занимать высокий пост. Кое-кто из моих друзей предложил мне сбросить моего кузена с пьедестала. Его место должен был занять я сам. Возможно, чтобы отомстить за это и предупредить свой крах, кузен придумал что-то, после чего меня и внесли в эти проклятые списки. По крайней мере таково мнение моей знакомой. Сначала я ей не поверил, но некоторые события заставили меня как следует призадуматься.

— Сколько у вас, богатых, странностей… Постоянно между вами вражда, — прервала меня Ольга.

— Самое удивительное, — продолжал я, — что мы в самом деле встретили однажды в Фусагасуге моего кузена и Мьюира, они обедали вместе. А ведь когда я еще был в нормальных отношениях с Фрицем, они даже не были знакомы.

— И все из-за денег! Все ради денег! — повторила Ольга — Боже мой! Чего я только не наслушалась о всех вас в своем салоне! Не знаю, поверишь ли, но сегодня один из клиентов, говоря о разложении светского общества, рассказал о какой-то богатой даме. О том, каким хитрым маневром она решила получить скаковую лошадь… Наверно, все это вранье. Но мы, бедняки, совершенно не похожи на богатых.

— Я знаком с такими людьми. Расскажи мне историю, которую ты слышала, и я скажу тебе, могла ли она произойти на самом деле.

— Не знаю, верить ли… Короче, этот сеньор говорил, что влюблен в какую-то замужнюю, очень знатную даму. Так вот, эта дама сказала ему якобы, что, если муж не подарит ей на рождество скакуна, она переспит с этим господином в отместку мужу.

Мне показалось, что земля уходит у меня из-под ног. Я не смог найти подходящего ответа, который удовлетворил бы любопытство Ольги. Я в растерянности спросил:

— А кто же этот клиент?

— Нет, сеньор… — возразила Ольга, тотчас же заметившая мою растерянность. — Я тебе ничего не скажу, пока ты не назовешь имени того мужчины, которого я якобы преследую.

— Я тебя спросил, потому что, возможно, это один из моих знакомых. Видимо, он порядочный враль. Но если не хочешь назвать его, мне все равно.