Альфонсо Микельсен - Избранные

Присутствующие одобрительным смехом встретили замечание доктора Фаусто, а он между тем развивал свою мысль далее:

— Есть семейства, которые стали «добропорядочными» лишь в начале нынешнего века. Нажились на экспорте кофе. Экспорт был свободен от пошлин, вырученная валюта давала в стране сто процентов прибыли. Эта часть нашей аристократии стоит ступенькой ниже, чем та, которая разбогатела на хинине. Однако выше, чем та, которая поднялась на спиртных напитках и на сахарном тростнике…

Несколько минут длилось молчание, пока я не осмелился задать вопрос:

— И кто же эти последние?

— О! Вы не знаете?! До тысяча девятьсот десятого года торговля спиртным была монополией департаментских властей, а государственная казна пустовала. Поэтому правительство то и дело прибегало к такому средству, как продажа — за гроши — права очередного губернатора на производство крепких напитков «куму». Так создавались грандиозные состояния. Третье поколение нашей плутократии выросло на спиртном и уже породнилось с тем, кто вырос на хинине и кофе. И все они вместе — аристократия, освященная церковью, гордая титулами, купленными у его святейшества папы Римского. Титулы, конечно, не такие громкие, как прежде, но ведь все равно титулы! Сегодня, — продолжал Фаусто, — состояния в основном создаются на торговле наркотиками, лекарствами, скобяными товарами, заграничными винами, мужской одеждой! Чем только не торгуют! Но такие состояния уже не создают положения в обществе, если у вас нет загородной виллы, где бы вы могли принимать друзей по воскресеньям.

Последовал новый взрыв смеха. Доктор Фаусто закончил свою речь словами:

— Многое зависит и от предмета торговли; одно дело — владеть ювелирным магазином и совершенно иное дело — торговать дамскими чулками. Даму из высшего света не будет шокировать встреча на вечернем приеме с ювелиром, с которым она днем обсуждала модель нового кольца. Но этой даме будет весьма неприятно, если тот, кто продал ей днем пару чулок, увидит их на ней вечером.

Безжалостные определения доктора лишь подтвердили мой прежний вывод: и здесь в расчет принимаются только деньги. Да, «старой аристократической крови» здесь нет и в помине, ее заменило золото. В буржуазном и плутократическом мире положение в обществе определяется происхождением состояния и эпохой, в которой оно наживалось. Даже, точнее, временем, когда та или иная династия отрывалась от земли и надевала городские туфли. А следующее поколение этой династии уже говорило на иностранных языках, что считалось необходимым условием принадлежности к счастливому миру «избранных».

…Есть в джунглях неписаный закон. Едва появится на небе луна, из чащи выходят хищники — и те звери, которых природа не одарила ни клыками, ни когтями, отступают перед сильнейшим…

Власть легко приобретенных денег здесь была непостижимой, а ведь я сделал себе капитал менее чем за две недели с помощью нескольких телефонных звонков адвокату Лаинесу! Перед наследниками состояний были открыты все двери; точно так же они открыты перед теми, чьи фамилии то и дело мелькали в разделе светской хроники местных газет. Важнейшие государственные посты, руководство крупнейшими частными предприятиями, университетские кафедры — даже в знаменитом университете «Атлантида» — выдавались и получались так же, как звания почетных членов клуба. Таким же путем добивался своего поста посол Бетета. Некоторые посты «выдавались» потому, что претендент принадлежал к правящему кругу; другие, менее заметные, — из-за необходимости соблюдать хотя бы внешне равенство и равноправие, которыми здесь так гордились.

Особенной популярностью в этой стране пользовалась история, как чей-то незаконнорожденный сын стал президентом республики. История эта рассказывалась в подтверждение того, что здесь принадлежность к аристократии не играла решающей роли.

«Избранные» сохраняли свои преимущества даже перед лицом смерти. Сколько раз в «Атлантике» я слышал: «У такого-то обнаружен рак». Или: «Такой-то снова отправился в Соединенные Штаты для очередного медицинского обследования». А через несколько дней в газете появлялось сообщение о том, что один из этих больных назначен консулом в США. Даже поездку к месту лечения сеньор «избранный» совершал за счет казны!

Тот факт, какая партия находится у власти и какая будет править в будущем, не играл никакой роли. Жители Ла Кабреры никогда не проигрывали: дипломатами отсюда уезжали на всю жизнь. Правда, бывали случаи, когда правительство ограничивалось тем, что больному, намеревающемуся выехать за пределы Ла Кабреры в поисках более подходящего климата, присваивалось лишь звание «ad honores» [8] Почетное, без жалованья (лат.). . Этот факт в данной ситуации не играл особой роли, ибо паспорт все равно был дипломатический! А вообще расходы на консулов, послов и посланников множились, достигая поистине астрономических цифр. И как могло быть иначе? Ведь правительство, которое не желало в такой форме оказывать внимание обитателям Ла Кабреры, немедленно объявлялось «некомпетентным» и «бездарным». Государственная машина приводилась в движение руками тех, кто считал себя — и являлся на деле — хозяевами страны.