Сара Батлер - Десять вещей, которые я теперь знаю о любви

Иногда нужно много времени, чтобы продать дом. Я просмотрел немало газет, не раз проходил мимо стендов с Evening standard, так что имею некоторое представление о мире. Цены на жилье падают. Стены и крыши — далеко не золотые горы, что бы ни думали люди. Но земля все равно горит у меня под ногами. Надо спешить.

Я работаю упорно, так быстро и старательно, как только могу. Нитки уже почти закончились. Пальцы не слушаются. Тяжело. Нажимаю на спрей — раз, другой, — но баллончик пуст, и мне по-прежнему тяжело. Нельзя умирать сейчас, когда все почти готово, когда все почти возможно.

Я концентрируюсь на цветах, мысленно перечисляю их: льдисто-голубой, золотой, ярко-розовый, темно-синий, опять льдисто-голубой. Вдох. Бледный, почти прозрачный оранжевый, белый, красновато-оранжевый, угольно-серый, цвет морской волны, черный, каштановый, льдисто-голубой. Вдох. Золотой, серебристый, сиреневый, снова золотой, серебристый. Вдох.

Становится все легче. Оливково-зеленый, бордовый, белый, темно-синий, темно-фиолетовый, ярко-розовый. Вдох. Я поднимаю глаза к листве и вижу, как пляшут цвета. Представляю, как это будет смотреться, когда ты придешь. Будет красиво. Жемчужно-белый, темно-фиолетовый, угольно-серый, желтый.

Мне хотелось бы угостить тебя чаем. Налить горячую воду в белую кружку, добавить молоко и сахар, отжать пакетик металлической ложечкой. А потом смотреть, как ты сидишь, подтянув коленки к груди, и пар вьется над кружкой, лаская твое лицо. Но вместо чая у меня только виски, и то на донышке. Слегка прикапываю бутылку, укрываю ее листьями. Посуды я так и не нашел. Хотя лучше уж пить из горлышка бутылки, чем из грязной чашки — ты тоже так считаешь, я уверен. Конечно, лучше бы все-таки я раздобыл чай, но, по крайней мере, мне есть чем тебя угостить.

Утром я иду в Кенвуд-хаус — как раз к тому моменту, когда там открываются туалеты. Наливаю в ладони жидкое мыло, проливаю воду, пока она не становится горячей, и умываюсь. Мыло пахнет шербетом. Намочив волосы, я провожу по ним рукой. Охотник подстриг меня всего неделю назад, и прическа смотрится неплохо. Касаюсь щек — и щетина царапает пальцы. Но бритвы у меня нет. «Это признак силы, — уговариваю я себя. — И уверенности».

В туалет заходит какой-то мужчина. Я не встречаюсь с ним взглядом, но замечаю в зеркале, как он косится на меня, когда моет руки. Дождавшись, пока он уйдет, я выбрасываю в урну баллончик из-под спрея и иду к тебе.

Сегодня у меня есть кое-что для тебя.

На обочине дороги я нашел головку белой розы — и теперь тереблю ее в руках, до самого твоего дома.

Поднимаясь на крыльцо, я чувствую, что в этот раз точно позвоню в дверь.

Я мог бы так и не узнать, что твоя мать умерла. Обнаружил заметку в старой газете, когда похороны уже давно прошли. Помню, как слова в ней разорвали мне сердце. Я сидел с некрологом на коленях в бетонной нише на южной стороне моста Блэкфрайерс. Небо было прекрасно: гибискусный розовый, исполосованный темными облаками. Поезда везли путников через реку, электростанция дымила. И тогда я вдруг воспрянул духом.

В каждой нише висели красные спасательные круги с табличкой «Чтобы сохранить жизнь». Но единственное, что помешало мне тогда взобраться на парапет, перегнуться через него и отпустить руки, — это твое имя, рядом с именами сестер. Жаль, что она дала тебе такое холодное, синее имя. Я выбрал бы что-то более теплое, солнечное. Розовая сердцевина твоего имени тонет в сером и синем. Оно напоминает о зиме, об одиноком человеке, стоящем на пустом холме: там нет деревьев, и ему не укрыться от ветра и снега. И все же, когда я увидел твое имя впервые, оно спасло меня.

1. Вдруг понимаешь, сколько вещей может скопиться у человека, который мало что покупал.

2. Вокруг тебя поднимаются тучи пыли.

3. Изо всех сил стараешься не думать о том, откуда взялась эта пыль.

4. Устаешь, даже сидя на одном месте, почти не двигаясь.

5. Привязываешься к кухонным шкафчикам, которые раньше тебе даже не нравились.

6. Постоянно забываешь, что отца больше нет.

7. Понимаешь, какой тяжелой может быть одежда.

8. Забываешь поесть.

9. Приходишь в необъяснимый восторг при мысли о том, что из семян вырастают растения.

10. В поисках утешения прижимаешься спиной к стене дома — и это помогает куда лучше, чем ожидалось.

Всю дорогу от ресторана до своей станции я проспала. Выйдя из метро, я пошла к отцовскому дому — опустив голову, чувствуя, как мамины туфли натирают пятки. Свет я везде выключила. Остановившись возле крыльца, я оглядела дом: просто темное здание на темной улице, с табличкой «Продается» у входа. Но больше идти мне было некуда, так что я тяжело поднялась по ступенькам и открыла дверь. Сняла туфли — и ощутила под ногами прохладные плиты.