Джеймс Джонс - Отсюда и в вечность

— Поваром? — спросил Прю, откладывая в сторону кастрюлю и скребок. — Работать у тебя поваром?

— А кем же еще, конечно поваром, — сказал Старк, не поднимая глаз и предлагая Прю кисет с табаком.

— Спасибо, — сказал Прю, принимая кисет. — Не знаю, я никогда не думал об этом.

— Ты мне нравишься, — сказал Старк, равномерно распределяя табак по всей длине самокрутки. — Наверное, ты представляешь себе, какое трудное время настанет для солдат, когда в роте снова начнутся полевые занятия. А кроме того, скоро начнутся ротные отборочные соревнования. Айк Гэлович, Уилсон и его друг Гендерсон вместе с Болди Доумом и Дайнэмайтом не дадут вам ни минуты отдыха. Если, конечно, ты не передумаешь и не решишься принять участие в соревнованиях.

— Я могу тебе рассказать о том, почему отказываюсь участвовать в соревнованиях.

— Я все уже слышал, и не один раз. Старина Айк без конца твердит об этом. Если ты будешь работать на кухне, Прю, никто из них не дотянется до тебя.

— А я не нуждаюсь ни в чьей защите, — сказал Прю.

— Я предлагаю это тебе не из милосердия, дружище. Не милостыню тебе протягиваю, — отчетливо произнес Старк. — Если бы я не был уверен, что ты можешь работать, то не стал бы и предлагать тебе.

— Мне никогда не нравилось работать в помещении, — медленно, как бы взвешивая каждое слово, сказал Прю. Он подумал при этом, что работать под началом такого человека, как Старк, было бы совсем не плохо. Командир отделения капрал Чоут был тоже неплохим парнем, но в этой роте отделениями фактически руководили не капралы, а малограмотные помкомвзводов. Старк лее действительно руководил всей работой на кухне.

— Я с радостью отделаюсь от Уилларда, — сказал Старк. — Симса можно сделать первым поваром, а ты стал бы младшим поваром. Все было бы нормально, и никто не смог бы протестовать. Потом я сделал бы тебя вторым поваром, а потом, пройдет время, первым, с дипломом специалиста шестого класса. И никто ничего не скажет.

— Ты думаешь, что я смогу быть поваром? — спросил Прю.

— Я в этом совершенно уверен, — ответил Старк. — Иначе не стал бы тебе предлагать.

— А Дайнэмайт согласится на такую перестановку, когда узнает, что речь идет обо мне?

— Согласится, если просьба поступит от меня. Он ко мне сейчас благоволит.

— Я люблю быть на воздухе, — очень медленно произнес Прю. — А на кухне всегда душно и грязно. Пища хороша, когда она подана на стол, а на кухне, когда она в котле или в кастрюле, похожа больше на помои. У меня пропадает всякий аппетит.

— Как хочешь, — с сожалением в голосе проговорил Старк.

— Подожди минутку, — сказал Прю. — Я хочу, чтобы ты понял, как я смотрю на это.

— Я понимаю.

— Нот, ты не понимаешь. Ведь у всякого человека есть определенные права.

— Да, определенные неотъемлемые права, — подтвердил Старк, — свобода, равенство и поиски счастья. Я учил это в школе, когда был мальчишкой.

— Нет, я не о том, — сказал Прю. — Об этих правах говорится в конституции, но никто в них больше не верит.

— Почему же, верят, — возразил Старк. — Именно верят. На самом же деле этих прав нет.

— Верно, — согласился Прю. — Это я и хотел сказать.

— В нашей стране в эти права верят, — продолжал Старк. — Хотя их и нет, в них все равно верят. А в других странах в такие права даже и не верят. В Испании, например, или в Германии. Возьми Германию…

— Конечно, — согласился Прю, — я сам верю в них. Это идеал. Но я говорю сейчас не об идеалах. Я говорю о жизни. Каждый человек имеет определенные права. Я имею в виду в жизни, а не в мечтах. И если человек не отстаивает свои права, никто другой не будет отстаивать их для него. Ведь ни в законе, ни в уставах ничего но сказано о том, что я должен выступать на ринге, правда? Это мое право — но участвовать в соревнованиях, если я не хочу участвовать. Я не хочу участвовать не из-за какого-нибудь притворства, у меня есть причины. Плохого я никому ничего не делаю и не хочу, чтобы мною помыкали. В этом и заключается мое право: никто не должен мной понукать.

— Подвергать гонениям, — сказал Старк.

— Вот именно, подвергать гонениям. Ну вот. А если я пойду работать на кухню, то это значит, что я откажусь от одного из своих прав, понимаешь? Это значит, я признаю, что я неправ, что у меня нет этого права, а они подумают, что они правы и что это они заставили меня так поступить. Соревнования это пли еще что-нибудь, не имеет значения. Важно то, что они меня как бы заставляют. Понимаешь?

— Понимаю, — сказал Старк. — Но теперь изволь мне сказать тебе кое-что. Во-первых, ты смотришь на мир совсем не с той стороны. Ты воспринимаешь мир не таким, какой он есть на самом деле. В нашем мире никто не имеет никаких прав, за исключением тех, которые человек сможет захватить и удержать сам. И обычно такие права человек может захватить, только если он отнимет их у кого-нибудь другого. Не спрашивай меня, почему так происходит, я тебе не отвечу, потому что не знаю. Я знаю только, что дело обстоит именно так, а не иначе. И если уж человек намерен получить или удержать что-нибудь, он должен знать, как это делается. Должен посмотреть, как другие люди получают и удерживают то, что уже получили. Затем, увидев, как они действуют, он должен действовать так же. Главное, оказывается, что при этом нужно, — это расчет и хитрость. Хитрые и расчетливые люди стремятся подружиться с влиятельным человеком, который может помочь им. Пользуясь его влиянием и содействием, они добиваются того, к чему стремятся. Точно так же поступил и я. Мое положение в форту Камехамеха было не лучше, чем твое здесь. Но я не предпринимал ничего и не действовал до тех пор, пока не появилась возможность действовать наверняка. Мне было там очень плохо, но я терпел. Я оставался там до тех пор, пока не получил полную уверенность в том, что перемена улучшит мое положение. Понимаешь? Я узнал, что старина Холмс здесь, приехал к нему и при его помощи и содействии перевелся сюда.