— Я и не думаю.
— А он ваш друг?
— Нет, — сказал Уорден, — другом не был.
— У нас у всех жуткое настроение. Я просто хочу, чтобы вы знали. Жалко, что так получилось.
— Мы всегда сожалеем о том, что случается, — сказал Уорден. — но только потом.
— Точно, — подтвердил сержант. — Он пытался добраться до роты. Я мог его отпустить. И не отпустил. Я не был уверен…
— Ладно, — сказал Уорден. Он положил руку на плечо Диксона. — Спасибо, сержант.
Уорден вернулся к стоявшему у рва «виллису», где Вири все еще горячо обсуждал случившееся с двумя полицейскими из дежурного наряда. Здесь Уорден расписался в получении вещей в описи, по-прежнему лежавшей на капоте автомашины, затем отыскал глазами подполковника и спросил:
— Какие будут еще распоряжения, сэр?
— Расписались за вещи?
— Так точно, сэр.
— Тогда, пожалуй, все. Вы нашли записную книжку?
— Так точно, сэр.
— Я должен снова извиниться за недоразумение, сержант, — официальным тоном сказал подполковник.
— Сущий пустяк, сэр, — не менее официальным тоном ответил Уорден.
— Не люблю таких вещей… — сказал подполковник. — Ну что ж, можете быть свободны, сержант.
— Благодарю вас, сэр. — Он отдал честь и подошел ко рву. — Вири, поехали.
Когда они выбрались на шоссе и Вири перешел на третью скорость, Уорден обернулся на сиденье и посмотрел на удаляющиеся вдали огни автомобильных фар.
— Даже подумать страшно, — нарушил молчание Вири. — И почему только он не прыгнул в ров?
Уорден сидел теперь, откинувшись на сиденье, и смотрел на набегавшее шоссе. По крайней мере, он сумел сделать для Прюитта хоть эти две маленькие вещи — насчет формулировки в личном деле и погребения на постоянном кладбище в Скофилде. Кстати, о погребении: ведь у Прюитта никаких родственников нет, и похоронить его, конечно, нужно в Скофилде.
— Помнишь, тогда в Хиккеме?.. — сказал Вири. — Вы с ним надрызгались до чертиков и, мертвецки пьяные, разлеглись посреди дороги, а я чуть было вас не переехал?..
Уорден не ответил. Была еще одна вещь, о которой он теперь, не переставая, думал. Он знал, что должен повидать Лорен. И передать ей этот ключ на цепочке. Конечно, можно его снять с цепочки и послать ей в конверте.
— Эх, и нахлестались вы тогда, — продолжал вспоминать Вири.
— Да-а, — согласился Уорден.
Ехать к Лорен для него было просто пыткой. Но он знал, что поедет.
— Как ты думаешь, что ему вдруг взбрело в голову?..
Уорден ничего не ответил. В этот момент он думал, почему получается так, что беда никогда не приходит одна.
В то утро Милт Уорден получил подтверждение о производстве его в офицеры и присвоении ему временного звания второго лейтенанта.
В той же пачке документов было и еще одно письмо — из штаба полка, — в котором командира седьмой роты ставили в известность о предстоящем увольнении сержанта Питера Карелсена.
Но о Пите Карелсене они узнали потом — сначала лейтенант Росс вскрыл пакет с документом о производстве Уордена.
Это было официальное письмо из военного министерства на имя командира седьмой роты — с таким количеством виз, что сразу и не пересчитаешь. Можно было смело предположить, что эта бумага пошла по инстанциям еще до событий в Пирл-Харборе. Когда лейтенант Росс — с напускным безразличием — бросил письмо на стол Уордена, последний почувствовал себя не в своей тарелке. Его первой, инстинктивной реакцией было тут же, пока никто еще не видел этой бумажки, разорвать ее и выбросить в корзину. Но он подумал о Карен Холмс и удержался. А кроме того, лейтенант Росс все равно уже вскрыл пакет и прочитал письмо.
В первые пять дней после начала войны командный пункт роты был развернут у залива Ханаума в фургоне торговца жареными кукурузными зернами, под сенью развесистых деревьев. Вскоре из Скофилда привезли палатки, но командный пункт по-прежнему размещался в фургоне — якобы для лучшей маскировки, а на самом деле потому, что там был хороший деревянный пол, к тому же еще несколько приподнятый над землей.
Помещение было и так не очень велико, а в то утро, когда из пункта сбора и отправки донесений в роту прибыла почта, там оказались сразу четыре человека: Уорден, Розенберри, Росс и Калпеппер. После Пирл-Харбора Калпеппер был назначен помощником командира роты и получил звание первого лейтенанта.
Подняв голову, Уорден увидел, что вся троица, глядя на него, понимающе ухмыляется. Что за дурацкая ухмылка!
Читать дальше