Майк Гейл - Развод

18.47

Только что позвонили в дверь. Я пошел открывать и увидел на пороге Элисон, держащую на руках Диско. Несколько недель назад она позвонила мне и спросила, не соглашусь ли я приглядывать за кошкой, пока она будет обустраиваться в Лондоне. Она принесла с собой пластиковый мешок с банками «Вискаса», несколько пакетов сухого корма, ее игрушки, карточку с адресом ветеринарной больницы и датой очередной прививки. Похоже, Диско радуется встрече со мной гораздо больше, чем Элисон, по крайней мере мне так кажется. Она почти ничего не говорит и почти не смотрит на меня. Я не понимаю, почему она не может оценить все происходящее с моей точки зрения.

Моя подружка бросает меня и уезжает жить в другой город.

Отношения на расстоянии — это нонсенс.

Таковы факты, все произошло без моего участия, я ни в чем не виноват.

— Во сколько ты уезжаешь завтра? — спрашиваю я, видя, что она собирается уйти.

— В прошлый уикенд приезжал папа и увез самые тяжелые из моих вещей, — отвечает она. — Я еще не знаю. Вероятнее всею, рано утром, потому что поезда будут переполнены. Все спешат домой на Рождество. А как ты?

— Поеду домой на каком-нибудь из дневных поездов.

Она кивает. Наступает неловкое молчание.

— Ну ладно, я, наверное, пойду, — говорит она; наклоняется, чтобы погладить Диско, которая скребется в сумке, стоящей у наших ног. — Мы с девушками пойдем в «Кувшин эля» посидеть вместе на прощанье. Ты не хочешь пойти с нами?

— Я бы с удовольствием, — отвечаю я, — но слишком много дел.

— Ну ладно, тогда счастливого Рождества.

— Спасибо, — благодарю я. — Тебе того же.

Воскресенье, 24 декабря 1995 года

8.55

Канун Рождества.

Но что более важно, именно в этот день Элисон навсегда покидает Бирмингем. По этой причине я и молочу кулаками по входной двери ее дома. Я не хочу, чтобы она уезжала. Я не хочу, чтобы мы расставались. И я должен сказать ей все это прямо сейчас.

— Кто там? — спрашивает Джейн из-за закрытой двери.

— Быстрее, Джейн, это я, — кричу я в ответ. — Мне надо поговорить с Элисон, пока она еще не уехала.

Джейн открывает дверь и смотрит на меня.

— Ты немного опоздал с этим.

— Только не говори мне, что она уже уехала.

— Именно так, — твердо говорит Джейн. — Ей что, надо было сидеть здесь и дожидаться, пока у тебя крыша станет на место?

— Но…

— Без «но», Джим. Без всяких «но». Элисон любит тебя. А ты, и это факт, унизил ее.

Без малейшего понятия о том, на каком поезде она уезжает, я убеждаю себя, что у меня еще есть шанс увидеть ее до того, как она уедет из Бирмингема. Я несусь сломя голову в начало улицы, к автобусной остановке, к которой как раз подъезжает автобус пятидесятого маршрута. Расталкивая толпу пенсионеров с ручными тележками, я пробиваюсь к кабине шофера и мысленно молю его ехать быстрее. Он, по всей вероятности, не принимает моих мысленных посланий, поскольку тащится еле-еле, и, когда мы доезжаем наконец до центра города, я решаю, что скорее доберусь до вокзала своим ходом. Я уговариваю его выпустить меня около автовокзала Дигбет и бегу так, как будто жизнь моя зависит от быстроты этого бега — а ведь во многом так оно и есть. Я бегу от автовокзала через рыночную площадь, мимо собора Святого Мартина и дальше — к железнодорожному вокзалу.

Я не сомневаюсь в том, что Элисон едет домой в Норидж, поэтому устремляюсь к расписанию, висящему на стене. Я уже принял во внимание один важный факт (а именно то, что сейчас не суббота и не март месяц) и теперь знаю, что ближайший поезд на Норидж отходит от одиннадцатой платформы через пять минут. Я прорываюсь через пост билетного контроля и бегу вниз по эскалатору на платформу, которая, как я понял, построена так, чтобы не дать осуществиться моему плану: искать кого-то в до отказа набитом поезде — не самая легкая задача. В особенности когда этот поезд заполнен участниками чемпионата «Кто точнее скопирует внешний вид Элисон Смит». Вот целая группа Элисон, только располневших; вот группа Элисон, более низкорослых; вот группа тех, кто похож на Элисон со спины и не имеет с ней ничего общего, если смотреть спереди; вот несколько Элисон с волосами, как у Элисон, — на этом сходство кончается; вот несколько Элисон с фигурой Элисон, но с волосами не как у Элисон (вот, хотите верьте, хотите нет, Элисон-китаянка, которая внешне в точности Элисон, за исключением того, что в облике настоящей Элисон нет ничего китайского). А я все ищу ее, но нахожу лишь всех этих не-Элисон, а время все идет и идет. Наконец я подхожу к вагону F, в котором вижу ее, читающую журнал. Я колочу кулаками по оконному стеклу, она, вздрогнув, поднимает глаза. Я терпеливо жду, когда она подойдет к двери вагона, что она, к счастью, и делает, а когда опускает на ней стекло, проводник дует в свой свисток.