Николай Камбулов - Разводящий еще не пришел

Лида, поколебавшись, обошла машину, села в кабину.

— И Александр тут?

— Тут, Матвей Сидорович.

— Увольнительную, значит, получил?

— Получил.

— А он-то зачем?

— Кто?

— Полковник...

— А-а... Он из армии уходит. Чудной дядька! Говорит: вы, ребята, отличные хозяева, этот самый пруд озолотит ваш колхоз... А может быть, и не чудной, — помолчав, сказала Лида. — До армии он полеводом работал в каком-то колхозе, вот и тянет его в поле.

«Ишь ты, и про это знает». Околицын положил большие руки на руль. Он тоже знал, что Водолазов до службы в армии работал в колхозе. Но откуда эта заноза пронюхала, ей-то что до таких дел? Или он ошибается в этой девчушке?..

— Значит, уходит из армии. Это хорошо. А ты сама-то откуда будешь? — спросил он Лиду.

— Ой, Матвей Сидорович, разве не знаете? Я же говорила, помните, когда документы вам показывала? Вы тогда ругали бухгалтера. Он Дмитричу приписал лишние трудодни, а вы на него: «Какой ты министр финансов, коли не ценишь артельную копеечку!»

Матвей Сидорович напряг память. Да, да, именно так было. Она вошла с чемоданчиком, нарядная, подала документы, певуче сказала: «Назначили заведующей вашим колхозным медпунктом». — «Тю-ю, еще один дезертир прибыл в Сибирь», — только и мог тогда рассудить Матвей Сидорович. Он взял у Борзовой какие-то бумаги, повертел их в руках и передал счетоводу, продолжая отчитывать старшего бухгалтера. Потом... потом эта девушка выпустила коготки: «Детясли, телефон, тент... Буду жаловаться в райком партии!» Покоя не давала. Как клещ, вцепится — и не оторвешь ее...

— Не могу вспомнить — то ли из Ростова, то ли из Москвы, — признался Околицын, закуривая.

— Шутите, Матвей Сидорович! Я из Воронежской области, из Аненкова.

— Из Аненкова? Город это или село?

— Районный центр.

Околицын вздохнул:

— Ох, и чего же людям не сидится на месте!.. Ты мне скажи, дочка: откуда ты узнала про наши родники? Ведь они лет тридцать молчат, вода избрала другой путь.

— Да это все Санечка рассказал мне. Ты, говорит, секретарь комсомольской организации, мобилизуй молодежь, докажи, что ты не на вокзал приехала, а на постоянное местожительство.

— Неужто так и сказал?

— Так, Матвей Сидорович.

— Ну а ты сама, дочка, как смотришь: не воздвигаем ли мы воздушный замок?

— Водохранилище?

— Да, это самое.

— Я читала, Матвей Сидорович...

«Ага, она читала! — поспешил Околицын заключить. — Ученая, значит. Почему же я не читал? Задания такого не было, на бюро райкома партии не спрашивали, вот и не читал... А нонче, кажется, не так... Не так!.. Простор тебе полный дан, хозяйствуй с умом и с пользой для народа своего... И-их, шестьдесят лет!.. Десять бы годков сбросить. Десять — целая эпоха, сто лет!»

Борзова говорила вдохновенно:

— Воду собрать каждый колхоз в состоянии, построить канальчики, пустить по ним на поля воду, дождевальное устройство установить, тракторы приспособить — чего им стоять без дела? Пусть палит солнце, а у нас свой дождь, не небесный, а земной, наш, трудовой. Труд ведь горы перемещает, Матвей Сидорович! Санечка это понимает. Он сегодня пришел не один. Солдаты, которых у военных называют «уволенные из расположения части», поддержали Санечку, согласились помочь нам. Они не пошли в клуб, на танцы... Хорошие ребята!

Она говорила, и Околицын не останавливал Лиду. По небу растабунились звезды, потянуло холодком. Матвей Сидорович поднялся, отыскал в багажнике фонарик, попробовал устранить неисправность в моторе. Лида стояла подле него и все говорила и говорила. Он, подсвечивая и орудуя гаечным ключом, думал о тех гектарах пшеницы, которые еще не убраны, и о том, что ему необходимо попасть к комбайнерам и что без него там может случиться неувязка в работе.

— А вот в технике... вы ничего не смыслите. — Он хотел сказать «ты», но смягчил. — Молодежь! Фантазии-то у вас поди на всю Россию... Ирригация, водохранилище... Да посмотри ты, как эта свеча, отработалась? — повысил он голос.

— Не знаю, Матвей Сидорович.

— То-то! Людей от полевых работ знаешь как отговаривать... Эх, старый дурень я, клюнул на вашу удочку. Ударит завтра мороз, а там снег упадет. — Он с грохотом опустил капот, выключил фонарик. Стало темно-темно, в двух шагах ничего не видно.

Послышался голос Лиды:

— Позову Санечку, он мигом вылечит ваш «газик».

Борзова ушла. Минут через пятнадцать пришел Александр. Прочистил свечи, и мотор заработал.

— Ну я пошел, — сказал Александр. — Время не ждет.