Сигурд Хёль - Заколдованный круг

Пасторы проводили его до эшафота. Тут господин Пэус рухнул на колени. Всем стало ясно, что об этом не уговаривались, потому что пробст сначала постоял, но потом тоже грузно опустился на колени. Толстый и старый Нёйманн не мог потом подняться без помощи господина Пэуса.

Самые наблюдательные позже рассказывали, что господин Пэус поначалу вовсе не собирался падать на колени — просто у него подкосились ноги.

Пока господин Пэус разговаривал с Ховардом, палач и помощники скинули куртки и засучили рукава.

Теперь к осужденному подошел палач и кивком головы подозвал его к плахе. Ховард подошел к ней, глубоко вздохнул и окинул взглядом озеро. Помощник палача вытащил из ножен нож, не спеша, одним махом разрезал ему рубашку и откинул обе ее половины в стороны. Лезвие ножа рассекло Ховарду спину, и кровь выступила длинной красной полосой. Гул недовольства прокатился по толпе. Ховард же спокойно нагнулся и положил голову на плаху. Капитан скомандовал: «На караул!» Палача била дрожь. Первый удар пришелся по краю шеи. Брызнула кровь, но удар был не смертельный, люди видели, что Ховард сжал руки в кулаки, но лежит спокойно.

Три следующих удара и вовсе не попали, и все догадались, что палач подслеповат.

Картина была страшнее, чем хотелось зрителям. Народ застонал, кое-кто рухнул на землю. Среди упавших были три солдата, в том числе рыжеволосый здоровяк. В осиннике послышались мягкие шлепки — несколько мальчишек в беспамятстве попадало, остальные, вцепившись в ветки, кричали и плакали, но мало кто слышал тонкие мальчишечьи голоса.

У эшафота ничком лежал господин Пэус, но было не похоже, чтобы он молился: он закрыл руками уши.

Пятый удар наконец отделил голову от туловища, и фонтан крови брызнул из шеи.

Тут произошла сцена, показавшаяся многим отвратительной. Прямо перед цепью солдат появились четыре ворожеи — две из Нурбюгды, две из главного прихода, — каждая с деревянной миской в руках. Когда упала голова, они проскочили между солдатами и подставили миски под струю. Они мешали друг другу и затеяли перебранку, но немного крови все же попало к ним в миски — а больше на платья — до того, как сержант с капралом вытолкали их обратно. Народ заволновался, а ворожеи бормотали заклинания. Но все понимали, отчего эти женщины так стараются: ведь кровь убийцы исцеляет от всех болезней.

Работник из Ульстада, бледный, трясущийся, въехал в круг на черной лошади с волокушей. Лошадь эта была не здешняя, а палача. Его помощники взяли труп за руки и за ноги и бросили на волокушу.

У эшафота лежал длинный кол, заточенный с обоих концов. Помощник палача надел голову Ховарда на кол и пошел, подняв его высоко, так чтобы все видели голову. С головы на его руки падали капли крови. Помощник палача шел сначала по лугу, потом по тропе на хутор. У развилки была подготовлена яма. Он воткнул в нее кол, притоптал вокруг землю и повернул голову лицом к тропе. Другой помощник, погоняя лошадь, вез труп. Куртку и жилет Ховарда он держал под мышкой. Убедившись, что кол стоит крепко, помощники поехали на кладбище.

Толпа стала расходиться, больше смотреть было не на что, упавшие в обморок начали приходить в себя и сидели на земле. Эрик Берг поднялся, покачиваясь и держась обеими руками за челюсть. Кое-кто из прихожан, желавших увидеть все, следовал за помощниками палача.

Перед кладбищенской оградой была вырыта могила. Здесь они остановили лошадь. Остатки одежды скрутили в узел и перевязали ремнем. Потом бросили обезглавленное тело в могилу и засыпали землей.

Помощники палача положили лопаты на волокушу, развернули лошадь и уехали назад в Ульстад. Лопаты тоже были из Ульстада.

За это время господин Пэус помог пробсту Нёйманну подняться. Обмякший, как мешок, тот едва стоял на ногах, и холодный пот катился с него градом. Он шепнул господину Пэусу:

— Скажите что-нибудь прихожанам, я не могу.

Господин Пэус окинул взглядом поредевшую толпу.

— Слишком поздно, — ответил он без сожаления. И отнюдь не по-христиански подумал с ненавистью: «Теперь они избавились от него и могут жить, как жили еще полсотни лет!»

Так умер Ховард Ермюннсен, крестьянин из Ульстада, сын крестьянина из Телемарка.

Ханс Нильсен Хэуге (1771–1824) — светский проповедник, пользовавшийся в свое время очень большим влиянием. — Здесь и далее примечания переводчиков.