Кнуд Ромер - «В Датском королевстве…»

Если иметь в виду основных участников полемики на сцене (а пьеса Мунка, как всякий миракль, это еще и прение, спор о душе), то их, опять-таки обобщенно говоря, четыре. Это сторонник просветительских идей знаменитого пастора XIX века Николая Грундтвига, свободомысл-хуторянин Миккель Борген, его прямой противник портной-фундаменталист Петерсен, позитивист-доктор (вместе со своим фактическим сторонником, осмотрительным новым пастором местного прихода) и — противостоящий им всем — юродивый сын старика Боргена, его несбывшаяся надежда как хозяина и как верующего Йоханнес. Этот сын (два других — намеренно бледные сценические тени, явные не герои) — своего рода «рыцарь веры», который, прямо-таки по «Страху и трепету» Киркегора, вступил в «несчастное отношение с так называемой действительностью» и потому сочтен сумасшедшим. Ему и предстоит разрешить главную коллизию замечательной мистериальной драмы Кая Мунка — конфликт между привычной жизнью в теплом сообществе верных и собственным абсурдным шагом рискующего индивида навстречу небывалому. Добавлю, что это право на свободу и сомнение Мунк как священник и публицист защищал в деле пастора Отто Ларсена против церкви, слушавшемся в Дании как раз в год публикации и премьеры мунковского «Слова».

Хутор Боргенсгор.

Миккель.До свидания, Ингер.

Ингер.До свидания, Миккель.

Миккель.Посмотрим, как ты справишься.

Ингер.Не волнуйся, я сделаю все, что смогу.

Миккель.Может, я лучше останусь дома и помогу тебе?

Ингер.Ты прекрасно знаешь: если он меня не послушает, что бы вы остальные ни придумали, все равно не поможет.

Миккель.Это верно. Но будь осторожна. Помни о своем положении, женушка!

Ингер.Уф, вечно вы напоминаете о моем положении!

Миккель.Ну, Ингер!

Ингер.Ладно, ладно! Не обращай внимания. Это все, очевидно, из-за моего положения.

Миккель.Андерс вообще не должен был вмешивать тебя. Зря он это сделал.

Ингер.Не начинай теперь винить своего бедного брата, ему и так сейчас…

Миккель.Ты и правда все уладишь. Только бы отец не очень разозлился!

Ингер.Наверняка разозлится. Но я гораздо больше боюсь, что он расстроится. Ты увидишь, Миккель, я все улажу. А теперь отправляйся! И будь осторожен, не провались под лед!

Миккель.Я буду посматривать, не вернулся ли Андерс.

Ингер.Да, последи! Может случиться что-то совсем скверное, и хорошо, чтобы ты был рядом.

Миккель.Прощай, девочка моя.

Ингер.Прощай, мальчик мой. Надо же, можно подумать, мы только-только обручились.

Миккель.Так оно и есть, Ингер.

Ингер.Да уж! Восемь лет как женаты. Черт возьми, кофе закипел!

Миккель.Всего восемь коротких лет!

Ингер.Ну, мне кажется, до золотой свадьбы еще далеко.

Миккель.Совсем недалеко, женушка, недалеко. Ладно, прощай пока. И действуй осторожно.

Ингер.Разве я бываю неосторожной?

Миккель.Нет, так сказать было бы грешно. Удачи!

Ингер.Спасибо, друг мой!

Миккель уходит.

Благодарю тебя, милый Господи. Благодарю за все! Будь же и сегодня мне помощником! Аминь.

Старый Миккель Борген входит.

Борген.Это оттого, что вода просочилась. Но я сейчас заделаю.

Ингер.Ой, дедушка, ты меня напугал! О чем ты говоришь?

Борген.Пятно там наверху, на которое ты стояла и смотрела, это дождевая вода. Крыша протекает около трубы. Кровельщик Кристен все же недотепа, даром что из обращенных. Кобыла еще не встала?

Ингер.Я думаю, она вот-вот встанет.

Борген (в дверях). Катинка, скажи им, чтобы подсыпали кобыле побольше, и пусть работник присмотрит за свиноматкой, пока я не приду.

Ингер.Ты так мало поспал после обеда…