Фиона Макинтош - Гобелен

Одновременно с ними отступила и отвратительнейшая мысль. Уильяму казалось, он прошептал имя – Уинифред. Но и оно сгинуло, вытесненное звучным голосом:

– Он возвращается! Привет, красавчик!

Уилл Максвелл открыл глаза и увидел незнакомое лицо.

– Привет, Уилл. Меня зовут Эллен, я медсестра. С возвращением! Твои родители тоже здесь.

Прехорошенькое личико медсестры с великолепной белозубой улыбкой скрылось. Над Уиллом склонилось другое лицо – знакомое до мельчайших деталей.

– Здравствуй, сынок!

Впервые на памяти Уилла отцовский квадратный подбородок задрожал от волнения. Как постарел отец, отметил Уилл.

– А где мама? – просипел он.

– Я здесь, – всхлипнула Диана Максвелл.

Уилл чуть повернул голову, чтобы видеть мать. Она также казалась старше на добрый десяток лет. Волосы не уложены в прическу, макияжа нет, только нос наскоро напудрен; глаза заплаканные.

Чуть дальше, за спиной матери, улыбалась сквозь слезы хорошенькая медсестра. Уилл сумел прочесть надпись на бейджике.

– Привет, Эллен, – сказал он.

Девушка засмеялась, коснулась груди в области сердца, отбила пальчиками дробь – дескать, теперь, специально для Уилла, сердце бьется чаще.

Уильям Максвелл ответил широкой улыбкой.

Джейн проснулась от голоса Уильяма. Веки Уинифред слиплись, она не сразу поняла, где находится. Первой реакцией была паника; еще бы: над Уинифред смыкались стены тесной каморки. В следующую секунду она все вспомнила и испугалась уже пустоты у себя под боком.

– Уильям! – позвала она.

– Я здесь, дорогая! – Уильям тотчас возник рядом. – Наша добрая хозяйка прислала свежей воды, – сказал он, протягивая жене кружку. – На, попей. Тебя, наверно, жажда мучает.

Она стала пить. Сон постепенно слетал с век, она смотрела на графа, особенно стройного в одном исподнем. Граф вернулся к узкому окошку, где стоял до ее пробуждения. Почувствовав озноб Уинифред, Джейн потянулась за коричневым плащом, который ночью служил одеялом. Именно в этом плаще граф сбежал из Тауэра. Джейн набросила плащ на плечи, встала, волоча его по полу, огляделась в поисках ночного горшка. Надо же, как далеко она зашла – не только привыкла пользоваться горшком, но и готова это сделать в присутствии мужчины.

– Он за ширмой, – улыбнулся граф, догадавшись, что жене приспичило. Не оборачиваясь, он указал в угол, где действительно помещалось нечто вроде ширмы.

Вскоре Джейн уже стояла рядом с Уильямом возле единственного грязного окошка. Толстое стекло несколько искажало вид. Джейн переплела пальцы Уинифред с пальцами графа. Проследить его взгляд ей было страшно – ведь она знала, на что именно так пристально смотрит Уильям. Однако Джейн собрала мужество в кулак, закусила губу, напомнила себе, что сможет выдержать и это. По пути в Лондон она видела достаточно мертвецов. Их образы окончательно прогнали сон, и Джейн стала смотреть на место скорой казни, где уже собиралась толпа. Хозяйка не обманула – мансарда действительно была отличным наблюдательным пунктом.

Джейн беспомощно оперлась на руку Уильяма. Силы вдруг покинули ее. Граф обнял жену за плечи, прижал к себе тесно-тесно, поцеловал в темечко, чтобы приободрить.

Однако Джейн почувствовала, что поддержка и ободрение должны исходить от нее.

– Не вини себя, – шепнула она.

– Знаешь, я проснулся с целым спектром чувств, но чувства вины среди них не было. Именно поэтому я ощущаю себя виноватым. Я думаю: какое счастье, что я здесь, а не там, с ними. Я достоин презрения, да?

Джейн покачала головой. Мысль о том, что ожидало графа, вызвала тошноту.

– Нет, это естественная реакция, милый. Если бы ты проснулся не здесь, а в Тауэре, ты бы с гордостью и достоинством встретил своих палачей.

Граф вздохнул.

– Надеюсь, так бы и случилось. Ну а если нет? Если бы мужество меня покинуло, если бы я…

– Уильям, прекрати! Ты здесь, а не там. Ты ничего не можешь изменить. Не в твоих силах спасти друзей от страшной судьбы.

– Меня ждала такая же участь, – мрачно гнул свое граф.

– Твою судьбу изменила я. Да будет так. Это наш триумф – обвести палача вокруг пальца.

Уильям кивнул.

– Надеюсь, Дервентуотер и Кенмур придерживаются того же мнения.

– Больше мы к этой теме возвращаться не будем. Мы сделали выбор; я сделала выбор.

Уильям поцеловал ее в губы, отвернулся.

– Верно. Однако, как бы тебя это ни раздражало, я буду смотреть казнь. До конца.

– Зачем? – простонала Джейн, уступая место Уинифред.