Фиона Макинтош - Гобелен

– Едва ли нынешний английский король проявит сочувствие к жене либо к семье католика – особенно если этот католик сам восстал против его величества.

– А попробовать все-таки надо. И знаешь что? Я не пойду на попятную, пока не…

– Пока не иссякнет надежда?

Судя по интонации, граф Нитсдейл совсем сник.

– Уильям, хотя бы ради меня – не падай духом. Я вступаю в неведомый мир, – произнесла Джейн голосом Уинифред. Кажется, никогда еще она не говорила столь правдивых слов. – Если ты сдашься, подумай, останется ли у меня надежда, смогу ли я помочь тебе? Прошу, не отказывайся от пищи, старайся занять свой разум и не давай обмякнуть телу. А о твоей защите позабочусь я.

Уильям послушно кивнул. Впрочем, видно было, что в успех он не верит.

– Ты говорил с лордом Дервентуотером или с лордом Кенмуром?

Уильям передернул плечами.

– Говорил – еще до того, как попал в эту камеру. Как видишь, нас содержат по отдельности. Мы ужинаем с констеблем; он радушный хозяин, но сама подумай, уместно ли за его столом обсуждать политику, а тем более строить планы? – Граф невесело рассмеялся. – Вчера, например, мы говорили о поэзии. – Затем Уильям нашел светлую сторону в своем положении: – По крайней мере, дорогая, мое окно выходит на реку, а не на Тауэрский луг с плахой.

Джейн сглотнула комок в горле. Смысл сказанного был ей понятен. В то же время она знала: если казнь так называемых изменников состоится, король вместе со своей протестантской кликой захочет максимальной публичности. Тогда графа Нитсдейла и его товарищей обезглавят на Тауэрском холме. Джейн снова ощутила приступ дурноты. О, как хотелось ей поскорее выбраться из этой камеры со спертым воздухом, из гнетущих тауэрских стен!

– Стражник сказал, мне дозволено побыть с тобой совсем недолго. Но я вернусь, как только смогу, и принесу вести. – Джейн запустила руку в карман, извлекла матерчатый кошель. Там оставалось еще несколько монет. – Вот, милый, возьми. Это поможет тебе снискать сочувствие охранников. Я уже подкупила привратника. Значит, меня вновь пустят к тебе.

Уильям взял кошелек и обнял ее.

– Ты столько для меня делаешь, дорогая. Спасибо тебе. Я ведь даже не спросил, как ты доехала, как тебе удалось пробраться сквозь снега и метель. Не спросил, где ты поселилась; не спросил…

Уинифред прервала дальнейшие речи поцелуем, в то время как Джейн поспешила «задвинуть» подальше предательские, крамольные воспоминания.

– Я с тобой. Все остальное неважно. Главное – чтобы ты вернулся ко мне живым и невредимым, – молвила Джейн, руководимая своей «хозяйкой».

– Я люблю тебя, Уинифред.

Джейн, попустительством Уинифред, ощутила прилив нежной страсти; прилив столь мощный, что он воодушевил и одновременно испугал ее. Уилл прикован к больничной койке; Уилл ее любит и ждет, он постоянно в ее мыслях. В очередной раз бешенство Джейн вызвал тот факт, что Джулиус по-прежнему нейдет из ее головы, нарушает связь с Уиллом. Возможно, Джейн почти неспособна защищаться от мыслей о Джулиусе потому, что Уинифред совсем ослабела.

Возница, как и договаривались, дожидался у ворот. На Дьюк-стрит Джейн ехала, ничего не видя и не слыша вокруг. Уже вся охваченная ознобом, она расплатилась с возницей, постучала, дождалась, пока Сесилия откроет.

Джейн почти упала в объятия Сесилии. Теперь спасти ее мог только отдых в постели, причем значение имела каждая секунда.

Роберт Эванс взглянул на Эллен, которая ничем не выдавала своих уязвленных чувств.

– Считайте, я этого не слышал, мистер Максвелл. Я уверен, вы сгоряча обвинили нашу сотрудницу в заведомой лжи.

Максвелл моргнул.

– Извините, – процедил он, скользнув взглядом сначала по Эллен, затем по Эвансу. – Просто я хочу, чтобы мой сын выкарабкался.

– Все, что я предлагаю, служит на пользу как Уиллу, так и вам с вашей супругой. А если хотите знать мое профессиональное мнение, вот оно: конвульсия Уилла является показателем, что он скоро очнется.

– Он слышит нас? – спросила Диана.

– Лично я считаю, миссис Максвелл, что все пациенты, подобные Уиллу, слышат и понимают человеческую речь, – осторожно вставила Эллен. – Поэтому я говорю с Уиллом во время процедур. Какой от этого вред?

Диана Максвелл грустно улыбнулась.

– Вы очень добрая девушка, Эллен. Конечно, от этого не может быть вреда. Так что для нас значат движения Уилла, доктор Эванс?

– Они значат, что вашего сына следует оставить здесь. Ненадолго, будьте уверены.