Том Вулф - Голос крови

Снова та улыбочка. Норман горд собой.

– Не скажу, а покажу. Видишь, какой длинный нос? Там два роллс-ройсовских мотора по тысяче лошадей каждый, тысячи фунтов тяги.

Долгая пауза.:::::: Но это две тысячи фунтов, а две тысячи фунтов – это тонна… Я бы не подумала, что и вся-то лодка столько весит… и Норман какой-то не такой… перевозбужденный. Зачем я в это впуталась? Но как его попросить…::::::

Наконец:

– Но не трудно ли водителю – так называется? – управляться со всем этим, в смысле, с такой мощью?

Норман отвечает кривой улыбочкой, как бы давая понять: «Я знаю, к чему ты ведешь. Можешь не тратить время на околичности».

– Не бойся, малыш, – говорит он. – Я знаю, что делаю. Если это тебя немного успокоит, так у меня есть удостоверение судоводителя. Не могу сказать точную цифру, но я на этой лодке ходил по бухте сто раз, тыщу раз. Давай договоримся. Мы пойдем в море, но если тебе что-то не понравится, мы развернемся и пойдем обратно.

Магдалену это не успокаивает, но, как и многим, ей не хватает смелости признаться, что она трусит. Вымученная улыбка.

– Нет, нет, нет. Просто я не знала, что бывают такие мощные… катера?:::::: А может, «катер» – это хило? Не обидится ли Норман?::::::

– Не бойся, – повторяет Норман. – Запрыгивай. Гнать не будем.

Одним махом перелетев через ограждение, Норман первым запрыгивает в свой гипоманиакальный челн и галантно помогает взойти на борт Магдалене. Садится к рулю, что прямо под ветровым стеклом, Магдалена – рядом. На ощупь – точно кожа…

Норман включает зажигание, и моторы, ожив, дико ревут, пока Норман не сбрасывает газ. Магдалена вспоминает хайалийских мотоциклистов. Те, кажется, только ради этого рева и живут.

Норман задним ходом осторожно выводит лодку из дока. Двигатели глухо ворчат. А Магдалена вспоминает теперь дамочку, что жила в Хайалии по соседству. Та выгуливала на поводке питбуля. Пес по виду весил не меньше хозяйки. И был похож на акулу. Мозгов у него не было вообще – только пара глаз, пара челюстей и чутье на кровь, текущую в человеческих сосудах. В конце концов он загрыз пятилетнюю девочку, вырвал ей руку из плеча и объел полголовы, начав с щеки, глаза и уха и затем прокусив череп. Многие соседи потом признавались, что, как и Магдалена, боялись безмозглую тварь. Но никто из них, как и она сама, не отважился пойти и сказать, что полоумный пес их до смерти пугает.

И вот снова у нее то же самое: моторы безмозглого «Гипоманьяка» рычат глухим рыком, глухим рыком, глухим рыком, глухим рыком, глухим рыком, на поводке на поводке на поводке… и лодка медленно идет к выходу из гавани и к Харви-крэкеру, Харви-крэкеру, Харви-крэкеру…

И вот крэкер Харви заправляет сигаретницу топливом. По рокоту двигателей даже на холостом ходу Магдалена догадывается, что бензин они должны жечь в невероятном объеме. Ее коробит. Эта зверюга без мозгов. И Харви-крэкер без мозгов. Лицензированный судоводитель доктор Льюис не без мозгов. Зато псих. Магдалена поняла это по его поведению перед интервью для «60 минут» – но потом, на записи, он был само благоразумие и хитроумный тактик. Теперь же страх Магдалены зачеркивает прошлые заслуги Нормана. Если он пустится на какие-нибудь глупости в этой шлюпчонке на анаболиках, у него не останется возможности оправдаться .

Выход в бухту Бискейн представляет собой ворота в бетонной стене, возвышающейся на шесть футов над водой и перегораживающей гавань. Пока они идут сквозь них, на самом малом ходу, Норман оборачивается к Магдалене и, указав на стену, поясняет:

– Волноотбойник!

Ему приходится почти кричать. Даже на такой скорости из-за рева моторов, да шума других лодок в бухте, да ветра, пусть не сильного, приходится заметно повышать голос, чтобы тебя услышали. Магдалена даже отдаленно не представляет, что может значить «волноотбойник». И только кивает. К этому моменту белые пятна в лексиконе занимают на ее лестнице тревог далеко не самое высокое положение. Ее не страшит плавание по бухте. У отца тоже была моторная лодка – одна из тех, что гордо возвышаются на прицепах по всей Хайалии. Магдалена сквозь темные стекла очков смотрит на воду. Обычный пейзаж бухты Бискейн в славный солнечный денек, крошечные осколки слепящего солнца хороводами порхают по волнам… и все-таки настроение Магдалены падает, падает, падает… Она полностью подчинена воле… гипоманьяка! Именно таков диагноз Нормана – если не хуже! Он считает себя неуязвимым! Именно это помогло ему разгромить Великого инквизитора! Но море – не та стихия, где прокатывают подобные штуки. И Магдалена это допустила! Чисто по малодушию! Ей было неловко сказать: «Я боюсь – и я не хочу ехать».