Том Вулф - Голос крови

– Вот именно. Ну да уж ладно, я вас провожу, – вызывается Лил. – Зря, что ли, мы вас так долго дожидались!

Все четверо, включая Эдит с ее – цок цок – цокающим ходунком, спускаются лифтом на второй этаж, и Лил ведет их по наружной галерее к квартире «Николая». Перед дверью – двухфутовая железная статуя мужчины с простертой в виде приветствия рукой. Смит шепчет Нестору на ухо:

– Председатель Мао. Только он был не такой статный. Странноватый он, этот Игорь.

:::::: Откуда он знает такие вещи?::::::

Пахнет здорово, это правда, но не сказать, чтобы неприятно, думает Нестор. Скипидар. Ему всегда нравился этот запах… но, конечно, если дышать парами каждый день с утра до вечера, то и рехнуться можно. Смит прошелся в одну сторону… в другую… и вернулся к заветной двери.

– Да, запашок везде чувствуется, – замечает Джон. Обращается к Лил: – Прежде чем что-то предпринять, нам надо попасть внутрь и установить причину. Как это сделать? Есть идеи?

– У менеджера – ключи от всех квартир.

– Как его найти?

– Ха! – Это уже Эдит. – Его здесь не бывает!

– И где же он?

– Без понятия! Его замещает Филлис. Ей это нравится. «Душечка-благодушечка» – так я ее называю.

– А кто такая Филлис?

– Квартиросъемщица.

– Квартиросъемщица замещает менеджера?

– Да он так только называется, – встряла Лил. – А на самом деле… вроде суперинтенданта, по нью-йоркским понятиям. Привратник с громким именем.

Тут, впервые за все время, подает голос Нестор:

– Вы из Нью-Йорка?

Вместо Лил отвечает Эдит:

– Ха! Да мы все оттуда – из Нью-Йорка, с Лонг-Айленда… Весь город уже сюда перебрался. А вы думали, здесь живут одни флоридцы?

– Значит, у Филлис есть ключи?

– Если у кого-то есть ключи, то у Филлис, – подтверждает Лил. – Позвонить ей? – Она уже вытащила мобильный.

– Конечно! – говорит Смит.

– Она не верит, что ему уже есть пятьдесят пять. Я о Филлис, – уточнила Эдит. – Он все-таки иногда захаживает в офис, так что она знает его в лицо. У него во-от такие усища! Купить квартиру в этом кондоминиуме можно, только если тебе уже пятьдесят пять и у тебя нет детей и домашних животных.

Тем временем Лил отворачивается для конфиденциального разговора. Нестор слышит только отдельные фразы:

– Не упади со стула… Здесь эти, из «Окружающей среды»… – Потом закрывает свой мобильный и, развернувшись, сообщает Джону: – Сейчас поднимется! Она тоже не поверила, что к нам пришли из «Окружающей среды».

В считаные минуты появляется высокая сухопарая старуха и с вытянутым лицом смотрит на пришельцев. Лил их представила. Слава богу, запомнила выдуманную Нестором фамилию, Карбонелл, поскольку сам он ее благополучно забыл. Оскал на лице Филлис сменяется презрительной улыбкой.

– Прошло всего три месяца, и вот вы здесь, – констатирует она. – Это у вас, чиновников, называется «быстрая реакция».

Джон Смит закрывает глаза, растягивает губы в кислой улыбке и начинает кивать, как будто говоря: да, да, мне тоже больно, я вас отлично понимаю. Затем глаза открываются, и он произносит с максимально возможной искренностью:

– Но уж если мы пришли, то пришли. Вы меня понимаете?

Нестора передергивает.:::::: Что он несет?:::::: Вот что значит быть репортером: двоемыслие, ложь «от чистого сердца». Однако его слова, видимо, немного успокаивают Филлис, потому что она окидывает их взглядом с уже вполне умеренной дозой презрения и, достав ключ, отпирает дверь.

Они попадают в маленькую грязную кухню. В раковине – груда сваленных как попало тарелок с остатками еды, ножей и вилок, ложек, скопившихся, верно, за неделю. Столики возле мойки и пол – в засохших пятнах и разных ошметках. Мусорное ведерко набито отходами (к счастью, уже ссохшимися) так, что не закрывается крышка. С учетом общего разложения скипидарный запах, если на то пошло, очищает воздух.

Филлис проводит их в гостиную. У дальней стены, перед раздвижными стеклянными дверями, стоит старинный мольберт темного дерева. Рядом – длинный рабочий столик с выдвижными железными ящичками, заваленный тюбиками, тряпицами и бог знает чем, да батарея банок из-под кофе с торчащими элегантными рукоятями кисточек. Мольберт и столик стоят на заляпанном красками куске брезента размером два на два. Других покрытий в комнате нет… голый, давно не мытый деревянный пол. То ли студия, то ли склад… картонные коробки и всякое оборудование, сваленные в беспорядке у стены… рулоны холста… еще коробки, большие и при этом совсем плоские… Нестор смекает: для обрамленных картин, не иначе… проектор для слайдов на металлической подставке… осушитель воздуха… и снова банки и коробки… Все это Нестор охватывает одним беглым взглядом… Внимание остальных привлекло нечто другое. На противоположной стене висит в два ряда дюжина картин. Женщины хихикают.